На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка

Дюкло Жак

Правящие круги французской буржуазии времен Парижской Коммуны питали лютую, можно сказать, звериную ненависть к этим парижанам, которые, поднявшись «на штурм неба», стали предвестниками нового мира. Эту ненависть унаследовали от версальцев их преемники.

Впрочем, идеологи буржуазии не любят вспоминать о революционном прошлом даже своего собственного класса. Ведь не случайно, что великих буржуазных революционеров конца XVIII века – Робеспьера, Марата и Сен-Жюста – чтят трудящиеся, тогда

как правящие круги буржуазии игнорируют этих деятелей или клевещут на них.

Восстав против революционной Франции 1792 года, французские аристократы, эмигрировавшие в Кобленц, вступили в сговор с врагами своей родины. Для них она утратила всякое значение с того момента, как их лишили феодальных привилегий.

В 1871 году правящие круги буржуазии были в гораздо большей мере наследниками кобленцских эмигрантов, чем революционных патриотов, поднявшихся против европейской монархической и феодальной коалиции. Тьер и Бисмарк прекрасно договорились между собой против парижских коммунаров, потому что классовые интересы были для них превыше всего.

Буржуазные публицисты, которые в начале войны 1870 года похвалялись своим шовинизмом и старались перещеголять друг друга в антипруссачестве, прониклись теперь к солдатам Бисмарка нежностью, столь же великой, как и их ненависть к коммунарам.

Франсиск Сарсэ, примирившись с пруссаками, с восторгом прислушивался к тому, как они произносили свое «ja» (да):

«Это «ja»… казалось, говорило: «Да, бедный француз, мы здесь, теперь не бойся ничего… Ты тут в свободной стране, на дружественной земле, «ja», под защитой баварских штыков».

Итак, перед лицом первой пролетарской революции правящие круги буржуазии подчинили национальные интересы страны своим классовым интересам. С переходом капиталистической системы к стадии ее загнивания, к стадии империализма, правящие круги буржуазии все более и более проникаются духом космополитизма.

Одна из газет того времени, «Moniteur universel», потребовала восстановления эшафота, который был уничтожен коммунарами [263] , чтобы, как выразилась она, не оказывать им (коммунарам) «чести, расстреливая их».

Подобные заявления, как бы ни были они чудовищны, имели место и в дальнейшем. В 1940 году один «мюнхенец» также потребовал гильотины для коммунистов, считая, что они недостойны расстрела.

У коммунаров есть продолжатели их дела. Версальцы также имеют преемников. Но если рабочий класс открыто заявляет о том, что считает себя наследником коммунаров, то реакционная буржуазия испытывает некоторое смущение, не решаясь открыто провозгласить себя наследницей тех преступников, которые потопили в море крови славную эпопею Парижской Коммуны.

Официальная пропаганда окружает молчанием историю Коммуны или же извращает ее. Среди врагов рабочего класса наблюдается тенденция говорить о «мифе» Парижской Коммуны [264] ,

как если бы дело шло о какой-то выдумке, имеющей весьма отдаленное отношение к реальности.

Люди, которые хотели бы помешать продвижению человечества вперед, боятся правды. Они хотели бы окружить Коммуну густым туманом, чтобы помешать разглядеть ее истинный характер, оценить ее революционное величие и те перспективы, которые она открыла.

Французская коммунистическая партия провозгласила себя продолжательницей той борьбы, которую начали в 1871 году парижские коммунары. Хотя в настоящее время борьба ведется в иных условиях, ее конечная цель все та же, какую ставили себе коммунары.

Трудящиеся не забывают того, что Парижская Коммуна имела для общей борьбы рабочего класса огромное значение. По выражению Ленина, она «научила европейский пролетариат конкретно ставить задачи социалистической революции» [265] .

Практические меры Коммуны показали, как рабочий класс осуществляет демократические задачи, о которых буржуазные демократы умеют только говорить.

Разумеется, Парижская Коммуна, перед которой стояла двойная задача – защита национальных интересов страны ввиду капитулянтской политики буржуазии и защита классовых интересов пролетариата в борьбе с эксплуататорами-капиталистами, – проявила известную слабость в выполнении своей миссии, но осуществлению ее планов препятствовали объективные условия.

Действительно, Парижской Коммуне не удалось вырваться из той страшной изоляции, в которой ей пришлось действовать все 72 дня своего существования; ей не удалось втянуть в свою освободительную борьбу провинциальные города, а попытки достижения союза с крестьянскими массами остались безрезультатными. Но все это были трудно разрешимые тогда проблемы.

Ошибкой Коммуны было то, что она не приняла достаточно решительных мер, которые были необходимы, чтобы сокрушить капиталистов; она пощадила частную собственность банкиров, которым она оставила их банки, в том числе и Французский банк, принадлежавший главным воротилам финансовой олигархии.

Другой крупной ошибкой Коммуны было ее чрезмерное великодушие по отношению к своим врагам. Это проявилось в том, что она, к сожалению, слишком поздно начала вооруженную борьбу против версальцев. Великодушие Коммуны выразилось также в том, что она не приняла всех необходимых мер против своих врагов в Париже и против их газет.

Правда, время от времени она запрещала контрреволюционные газеты, но чаще всего они снова появлялись под другим названием. Причины этого положения коренятся в том, что Парижской Коммуне недоставало партии, вооруженной теорией научного социализма, партии, сильной своим идеологическим единством и способной сплотить массы и повести их на борьбу.