На службе Мечу
Шрифт:
— Богу ведомо, что в Силезии уже действует достаточно много пиратов, которым не хватает ума первым делом закрыть внешний люк воздушного шлюза, — поморщившись согласился коммандер Тайсон. — И если это кто-то из бывших костоломов Госбезопасности, то мышление точно не главная черта их старших офицеров!
— Это, разумеется, достаточно справедливо, — вставил коммандер Блюменталь. Он, с решительным выражением на лице, слегка подался вперёд и Абигайль была вынуждена признать, что, как бы надменен и высокомерен ни был Оверстейген, он смог по крайней мере завладеть вниманием своих старших офицеров. — С другой стороны, — продолжил тактик, — очевидно, что
Закончив последнее предложение, он вопросительно посмотрел на Оверстейгена и капитан кивнул.
— Пока что мы гоняемся за призраками, — подтвердил он.
Абигайль сожалела, что её ранг не достаточен, чтобы без приглашения вмешаться в дискуссию. Однако в следующий момент лейтенант-коммандер Вестман заговорила о том, что хотела сказать Абигайль.
— В этой ситуации есть один момент, который меня беспокоит, капитан, — негромко вставила врач “Стального кулака”. Оверстейген сделал жест пальцами левой руки, приглашая её продолжать и Вестман пожала плечами.
— Я ходила в Силезию три раза, — сказала она, — и большинство тамошних пиратов не решаются атаковать пассажирские транспорты. Количества возможных жертв достаточно, чтобы заставить ополчиться против них даже силезских губернаторов. Но когда они действительно нападают на транспорт, они очень осторожны в том, чтобы свести число жертв к минимуму и предпочитают собрать с пассажиров выкуп, а затем разрешить им продолжить свой путь. Некоторые из них в таких случаях похоже даже наслаждаются ролью “благородных разбойников”. Хотя, судя по вашим словам, в данном случае, если здесь поработали пираты, то они на этом не остановились и перебили несколько тысяч человек на борту одного лишь направлявшегося на Тиберию транспорта.
— К той же самой точке зрения насчёт случившегося пришел и я, — согласился Оверстейген и на этот раз его голос был холоден и мрачен, несмотря на раздражающий прононс. — Со времени исчезновения “Пустельги” прошло более тринадцати стандартных месяцев. Если бы кто-то из этих людей был всё ещё жив, он, вероятно, к этому времени где-нибудь бы объявился. Если нет других причин, они в глазах любого пирата стоили бы больше как потенциальный источник получения выкупа от родственников или правительства Приюта, чем в качестве источника принудительного труда.
— Кто бы эти люди ни были, — вслух подумала Аткинс, — они адски безжалостны.
— Думаю, что это некоторое преуменьшение, — заметил ей Оверстейген и его тянущий слова прононс снова стал обычным.
— Я могу это понять, сэр, — произнёс коммандер Тайсон. — Однако я пока что не совсем точно понимаю, почему мы идём к Тиберии. — Оверстейген склонил голову в его сторону и механик пожал плечами. — Мы знаем, что “Звёздный воин” уже проверял Тиберию и ничего не нашел, — почтительно отметил он. — Разве это не указывает на то, что Тиберия чиста? И если это так, то разве мы не лучше потратим своё время, осматривая какое-либо необследованное место?
Абигайль внутренне затаила дыхание, желая увидеть, не уничтожит ли Оверстейген Тайсона за его опрометчивость, однако капитан её удивил.
— Я понимаю вашу точку зрения, мистер Тайсон, — признал он. — С другой стороны, эревонцы действуют исходя именно из этой теории. Их корабли продолжают заниматься системами, которые ещё не были проверены. Теперь, когда
Конечно, им потребуются месяцы, чтобы сделать большее чем круги на воде и мы несомненно можем принести в этом пользу. Но, как я это вижу, у них достаточно эсминцев и крейсеров для выполнения этой работы без нашей помощи, и всё, что мы можем предложить в этом отношении, будет конечном итоге относительно малозначительно.
Так что мне сдаётся, что “Стальной кулак” лучше использовать для выполнении независимого дополнительного расследования. Единственный эревонский корабль, потерянный после того, как Эревон начал расследовать исчезновения судов, это “Звёздный воин”. И последняя система, которую, как мы знаем, посетил “Звёздный воин” — это Тиберия. Итак, я в курсе, что эревонцы повторно посетили Тиберию и вновь разговаривали с населением Приюта. Однако одним из того, что РУФ смогло мне предоставить, была запись этих переговоров и у меня сложилось определённое впечатление, что приютцы были не вполне в восторге от необходимости сотрудничества.
— Вы думаете, они что-то скрывали, сэр? — нахмурившись спросил Блюменталь и на мгновение повертел десертную вилку. — Я полагаю, что если пираты действительносвязались с ними и потребовали выкуп за пассажиров транспорта, одним из условий могло бы быть то, что Приют должен потом об этом помалкивать.
— Это один из вариантов, — признал Оверстейген. — Однако я не думал о чём-то настолько коварном, канонир.
— Тогда почему бы им не сотрудничать с готовностью в чём-то, что может помочь схватить людей, несущих ответственность за исчезновение и возможную смерть их колонистов, сэр? — спросила Аткинс.
— Это маленькая, изолированная, очень замкнутая колония, — ответил капитан. — У них не было почти никаких контактов с посторонними — до войны на орбиту Приюта раз в год приходил единственный нерегулярный грузовик; после начала войны и до заключения перемирия их вообще никто не посещал. И система была заселена беженцами, которые специально искали уединённое место, в котором они могли строить своё общество без какого-либо внешнего вмешательства. Религиозноеобщество, которое специально отказалось от контакта с инакомыслящими.
И вновь его взгляд, казалось, коротко выстрелил в направлении Абигайль. Тем не менее, на этот раз она не могла быть уверена, что это не игра её воображения. Не то, чтобы она была слишком склонна цепляться за презумпцию невиновности, поскольку для неё было очевидно прячущееся за его расслабленным лицом.
“Он мог бы с таким же успехом повесить на меня голотабличку с надписью “Потомок Религиозных Придурков!”, — обиженно подумала Абигайль.
— Мой довод в том, — продолжил Оверстейген, вероятно блаженно не осознающий жгучее негодование своего гардемарина, или, по меньшей мере, совершенно к нему безразличный, — что на Приюте не любятпосторонних. А эти посторонние, вроде эревонцев, при разговоре с ними могут и не учесть этого фактора в достаточной степени. Во всяком случае, как мне кажется, те эревонцы, которые вели переговоры с властями планеты после исчезновения “Звёздного воина”, его не учли. Ясно, что местные только пришли в раздражение. Это могло начаться ещё тогда, когда на них впервые свалился “Звёздный воин”.