Науки век, пожар, скакнувший вверх,Золою холодит алмазны долы,Валькирии летят сквозь мрамор вех,Лессируют письмо, клеймя глаголы.Посмертный открывается простор,На оси то горят уран и стронций,То на небе парит планетный хор,Где луч любой аттически горонций.Чего от века этого желать,Искать какую правду ныне стоит,Гонцам в геенне огненной пылать,Их жертв теперь иное беспокоит,Летят они в пылающей желти,Чернятся небокрылыми тенями,Клянут чудовищ, Господи прости,А те за смотровыми огонямиС томительною жадностью следят,Юродивые слезы утирая,Вдруг брамники урочно доедятНестынущие брашна и от раяПривнесенные с почтою благойВ эгиде богохвального ГермесаТерпкие вина, яшмой дорогойОсветленные, глиной ХерсонесаДержимые изящно, долиютИ вспомнятся о них, и возалкаютУбавить мук несносных, нет, пиютБраменники
мои, не потакаютГубительской армаде, всечестноДают оценку яствиям воскресным,Оценивают сладкое виноИ горькое, сладимое небеснымДурманящим сандалом, в миндаляхНастоенные дивные нектары,Горят, горят оне о хрусталях,Фаянсовые грея будуары,Готовые уже для первых блюд,Закусок леденеющих и пряных,Альковницы, поспешные на блуд,Несут их чинно, в патинах румяныхСих ликов девиц нежных торжестваПечать искрится, доброе весельеЛегко для молодого естества,Несут они, взирая новосельеАдское и одесное, своиЗакусочные милые гешефты,Нет разве тут медовой кутии,А татям и убийцам, хоть аншеф ты,Хоть маршал цезарийский, крысобой,Водитель ужасающих кентурий,Аваддо был в миру, а здесь тобойСейчас и присно балованных фурийОдне интересуются чреды,Поэтому не кстати поминаньеЗемного бытия, все молодыРайские гости, сумрачное знаньеПечалей их умножить не вольно,Сидят, гляди, с привратниками вместеИ радуются тем, итак, виноЭлизиума к ангельской сиестеКак раз успело вовремя, держатьЕще два слова стоит о закуске,Одно скажу о ней, что ублажатьСпособны эти яства, в каждом лускеТаящие изюмины и вкусТрапезы государской, черносливаОгнь мускусный, а то иной мускус,Мирским и незнакомый, иль отливаСеврюжьего оливки, виноградСребристый, огнецветные маслины,Иль блюда, незнакомые подряд,Какие прежде славили эллины,Изысками и негой вкусовой(Напомню, это слово о цимесах)Гурмана, облеченного живойПомазанною властью и в Гермесах,Быть может, содержащего себеМессию ли, питомца Аполлона,Чудесно поразить, но об алчбе,Виждимой ангелами с небосклона,Пора нам снова молвить, потомуСледят с надеждой грешники жалкиеЗа сьестой, провожая по уму,Встречая по одежке ли мирскиеТеней средоточенья, им ГосподьВ раю и у адских ворот браменныхЗемную щедро дарует солодь,В сих пированьях бавой неизменныхУчастье принимают чередыСоадские, отвязанные сворыНасильников, губительной средыЛакеи, торжествующие воры,Когда-то обокравшие царейПренищих, надругавшиеся праздноИ лихо над величием, псарейТолпы жалкие, ныне безобразноСтенающие, много, много их,Невинных духовидцев попиравших,Бывает здесь, из помыслов благихОставим этот перечень для павшихИль падших ангелов, одних ещеЛишь демонов означим, те личиныИмели див, алкали горячоДуховности, бессмертья и кончиныБезвинных чурно близили, рядясьВ невест богожеланных одеянья,А сами не свершали отродясьХотя бы милосердного деянья.Их бросим безнадежно пресмыкатьЧеремы скользких теней, до четверговПиры оставим, вежды не смыкатьРавно о блудном скопище изверговНам ныне и восприсно, отложитьРассказ велит холодное раздумье,Нельзя мертвым надеяться и жить,Сейчас безумных тварей скудоумье,Стенающихся панночек инцест,Блядей кровосмешение дурноеНа миг хотя забудем, тех невестСтрашит прикосновение земное,Молчать им должно с вишнями во ртах,Глотать еще сиреневые брашна,О наших чудодейственных листахСребриться, буде адница бесстрашна.Блеск гасит этот свет и тот, в пустыхАнтичных рифмах пестуется атом,И в нетях выступает разлитыхПолынь золотогорьким суррогатом.У Ра корона – мертвая петля,Всебледный огнь увечного дозораСжигает елисейские поля,Некрополи пред очесами, Кора.Воздушный Акрополь, за коим нетНи грез, ни яви, чернь сию стращая,Зардит ль, царица мира, в червный цветСотленные эпохи обращая.
Архаические опусы
Семнадцатый фрагмент
Как иссохнет багрец – кровь зачерпни мою,Светлый Господь, поставь юродивые меты,Не спасти и Крестом огнь-братию сию,Указуют шляхи нам в инакие светы.Аще ляжет Звезда, запируем и там,Не хватило на всех нас лазори Господней,Прибили царичей ко еловым щитам,Наспех внесенным вверх из подвальцев исподней.Ах, я ели всегда паче смерти любил,В новогоднем чаду век просиживал зимы,Рождество ни одно и теперь не избыл,Глянут как чернецы – белью будут язвимы.И теперь юродной вопиявший молчитИ пристали давно ангелки черневые,Не дождаться трубы, Сыне мой воскричит,Буде могут изречь на Суде неживые.И хотели спастись, и хотели бежать,Но младенцев и тех различили по крови,Принялася тогда Смерть неплодная жатьСерпней пажити, нам изъясняться в любови.Ведал как упастись, дотянул бы деньки,Но по лотосам вдоль не прошелся из серы,Сожимаю в перстах недород-волошки,Для
сыночка оне, для Михалки, химеры.Говорила, спасешь из исподней любой,Да, нелюба, сама христарадно сгубила,Разве усны, слезясь, посквернила божбой,Гвоздевое сребро так в распятие вбила.Наискось зашили мой порубленный лик,Ничего от него и досель не осталось,Только лежа в гробу аз предстал всевелик,Лишь во гробушке тех нищих яствий досталось.В вечном царствии пир юрово отгремел,На трапезных замки, претемны Элизеи,Алчет пурпурных вин, кто бежать не сумел,Но сготован четверг и мельчат ротозеи.Смертной каши восласть мы наелись, Отец,Все слегли однова и не встребуют емен,И последок любой – ныне Твой первенец,Темен он иль всебел, превелик иль никчемен.
«В алтарях мы всесвятных теснились…»
В алтарях мы всесвятных теснилисьИ служений алкали благих,Но златые кресты отоснились:Червоточны распятия их.Днесь Господние с рыбами нети,Человеков не ищут ловцы,И преложны парафии эти,Во которых собиты венцы.Ах, о нас еще десно расскажут,Перстный свет яко будет далек —И Христу ангелочки укажут,Где последний истлел василек.
«Предъявилась пурпурная дива Христу…»
Предъявилась пурпурная дива Христу,Отражаясь в терничных очах.Здесь и Смерть поднесла перстный палец ко рту:«То ли царствие в горних лучах?»Сыне, Лазарь давно в смрадной яме изгнилИ с распятья Тебе не сойти.Мертвый первенец мертвых зачем хоронил —Все на свадьбу пришли во плоти.Зрел Господь, как безумная бросила матьЧернорозный венец в колыбель,Как трапезники стали костями сниматьСо невесты венечную бель.И был венчан по смерти возлюбленный Сын,И Его закатилась Звезда,И теперь с утопленных в цветы крестовинЧерных роз не сорвать никогда.
«До желанного рая пройти не смогли мы…»
До желанного рая пройти не смогли мыОт изоческих черных земель.Покаянно снимают глушцы-серафимыБалахонную тлумную бель.Вот смотри, их понурые очи темнеютИ в зерцалах роятся огни.Нас к застолью не звали – зачем леденеютСплошь стольничные яства в терни.Эти звездные бреши разверзлись нещадно,По трапезной пожар полоснул.Юродивые здесь да калеки порядно,Каждый емину в персть завернул.Во пиру мы еще посмеемся, вельможе,Гусли всплачут и мы возгудим,И невест обозрим всерумяных на ложе,Буде сами не пьем, не едим.Веселы божевольные сестры и братья,А небесные чада молчатИ гостям раскрывают пустые объятья,И костями по блюдцам стучат.
«Ах, Господь, потравили в нагорных лугах…»
Ах, Господь, потравили в нагорных лугахЗолотыми рамонами нас.Божедревка горит на пустых берегах —Претяжел ея белый окрас.Как терничная соль до небес возлетитДа отбелит червонны столпы,Иисусовых чадушек смерть освятит,Изберет из всетлумной толпы.Лишь тогда кровозвездие Божьих цветовИ узрит, кто юдолен и свят,И взнесутся юродные с черных крестов,И в полынной купели сгорят.
«Мы Христу исплетали венки…»
Мы Христу исплетали венки,Рдяных траурных лент не жалели,Завились и в муар сорняки,Чтоб с всенощными звездами тлели.Ах, не сталось инаких цветов,Убиенные розы ли имут,Как от вретищей нет лоскутов,Те веночки лишь книжники взнимут.Цветность их Божий пурпур собьет,Всяку хватит Господней любови,А полынь белых роз не превьет —Мы превили их струями крови.
«И последний денечек гулять не пришлось…»
И последний денечек гулять не пришлось,Упоили нас горьким вином,Во юдоли земной ничего не сбылось,Хоть печальным забудемся сном.А умеют ли мертвых любить на земле,Вопроси мировые углы,И хоругви теперь, и крестовья в золе,И отступники правят балы.Только всуе венцы примеряют оне,Во зерцалах горят золотых,Нет осадка в подвальном соцветшем вине,Нет горения в ликах пустых.
«Лазарь шлях указует к огню…»
Лазарь шлях указует к огню,Скорбь зальем не слезами, так водкойИ на смертную выйдем стернюВеличавою царской походкой.Нам в четверг суждено умереть,Потому не страшись воскресений.Белый снег и во гробе горетьБудет светом чудесных спасений.Всё боялись наперсники лжиЧайльд Гарольда узнать в гордой стати,Ненавидели всё, так скажи,Чтоб шелками стелили полати.Лишь однажды поддавшись слезамФарисейским, пустым уговорам,Мы погибли, как чернь к образам,Соль прижглась ко святым нашим взорам.Мы погибли и в твердь фиолетНе вольем, крут гостинец окольный,Но для Господа правого нетМертвых, свет и заблещет – престольный.Всяк воскреснет, кто смерть попиралНовой смертью, мы ж в гниль окунулисьЗдесь еще, слыша адский хорал,И смотри, до Суда не проснулись.В ямах нас багрецом обведут,Но не выжгут вовек Божьей славы,Эти черные взоры пойдутК звезд алмазам – для мертвой оправы.
«И червонней среда, нежли прочие дни…»
И червонней среда, нежли прочие дни,По средам лишь птенцов ангелочки жалеют,Вдоль убойных колод извилися огни,Ах, на них ли, Господь, наши пухи алеют.Коли не было сил страстотерпствовать-житьРаздарили венцы, не пречли обереги,Так и неча теперь о любови тужить,Геть венечную бель восточати на бреги.Поперхнулись одно мертвокровной водой,А хотели всего из кринички напиться,И юродствуем днесь пред безумной Звездой,Вот сойдем – набегут в нашу кровь заступиться.