Владимир Павлович! Ты на Красной площади! Останови свои вспыхнувшие сентиментальные страдания…
Хотя бы на мгновение… Когда ты был здесь? Среди этих вечных камней Российской истории? Год назад? Два? Извини! Может быть десять? Как архитектор, ты всегда чувствовал гордость, зная, что это один из самых значительных ансамблей в мире. Даже после твоей счастливой поездки в Италию. После Вероны, где жили Ромео и Джульетта, и где ты был так удивлён стенам из красного кирпича, которые абсолютно такие же, как кремлёвские! И эти священные кремлёвские стены из красного кирпича под небом Италии… Может быть, нельзя было признаваться в своём удивлении раньше? Но уже 70-е! Хотелось громко сказать, так приятно увидеть в Италии то, что очень напоминало Россию. Эти ренессансные башни Вероны! Как кремлёвские, но только без российских красных
звёзд, мерцающих, летящих от башни к башне… Наш великий архитектор и гений пресловутого сталинского времени, Иван Жолтовский… О нём Владимир Павлович вспомнил в Италии… И в воображении Владимира Павловича возник дом на Смоленской площади, знаменитый в Москве, где Жолтовский гордо предстал с башней из Вероны… По приезде это стало вдохновением Владимира Павловича в его последнем зодческом размышлении, ставшем реальностью… Да, реальностью… Но… Недостроенной… Продолжает строиться сейчас… Без его авторского участия… Двадцать четыре этажа, далеко от Кремля… Далеко от Кремля, но с коронной башней – с этой скромной Веронской цитатой! С памятью о Жолтовском… Над отдалённым московским районом со смешным названием прежней пригородной деревни – Коньково-Деревлёво! Владимир Павлович повернулся к Спасской башне, привлечённый её мощным музыкальным голосом:
