На стадии развода

Кариди Екатерина Руслановна

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — быстро кивнула та.

Отошла к машине и села. И как только она села, автомобиль сорвался с места. Камалов следил прищурившись, пока машина не скрылась из вида, потом снова повернулся к ней и спросил:

— Вы в порядке, Алина?

Она сильно надеялась, что на сегодня лимит неловких ситуаций исчерпан. Но увы, нет. Алина глубоко вдохнула и, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, сказала:

— Да, спасибо. Все хорошо.

Камалов пристально посмотрел на нее, в темно-синих глазах

на миг отразился отблеск ночных огней, потом отвел взгляд и тихо проговорил:

— Я случайно слышал.

И умолк. А ее просто залило огнем от стыда. Еще и это!

— Вы же не верите? — спросил он неожиданно.

«Во что?! — хотелось ей спросить. — В то, что отец меня бросил? А разве это не так?!». Она отвернулась, взгляд упал на Рената. Остальные стояли чуть дальше, косились на нее, но не вмешивались. Получалось?.. Теперь она уже ничего не знала.

Неловко оправила деловой костюм, тот самый, что ей привез старший ее охраны.

— Я видел, вас преследуют, — низко прозвучал рядом голос Камалова. — Если хотите, я мог бы подвезти вас до дома.

— Не надо, я справлюсь, — быстро сказала она, силясь улыбнуться.

А он еще пристальнее взглянул на нее и нахмурился.

— Я все-таки подвезу вас, Алина Алишеровна, — проговорил он.

— Не нужно.

— У дома вас тоже могут ждать, — обронил и жестом подозвал старшего ее охраны, а потом повернулся к ней. — Передайте ключи, Алина Алишеровна. Вашу машину перегонят. А вы поедете со мной.

Он опять приказывал. Протест поднимался в ней волной, но Алина понимала, что, наверное, он прав. Хайдаров вполне мог бы подкараулить ее у дома. Еще одной встречи с практически уже бывшим мужем хотелось бы избежать. На сегодня хватит.

Она кивнула. Отдала Ренату ключи и прошла туда, где была припаркована машина Камалова. Он уже ждал ее, открыл дверь, дождался, пока она сядет, и после этого сел сам. Машина тронулась. Сопровождение пошло следом.

***

Как только отъехали от офиса, старший охраны Алины позвонил Алишеру Шамаеву и отчитался. Ему постоянно отчитывались обо всем, что происходит в жизни дочери.

Алишер слушал, щурясь на свет плафона под потолком. И незаметно улыбался.

Его дочь с самого детства была в точности как его теща. Чопорная, застывшая, могла сидеть часами среди теток, один в один как они, и ручки так же складывала. Он поражался, откуда это в ребенке? Альбина и то была живее, хотя рядом с ним постоянно замыкалась, особенно в молодости.

Но дочь? Алишер присматривался в ней, ища свои черты, пытался расшевелить. Но вокруг жены и дочери постоянно вился Ильдар. В конце концов, он отступился, наблюдал издали, как Алина взрослела. Если так посмотреть, она не доставляла проблем, всегда была послушной и правильной.

Пока не начала выходить замуж.

Вот тогда маска идеальности и стала трескаться от соприкосновения с реальностью. И все равно он до последнего не вмешивался.

А вот сейчас…

Сейчас глава

клана был доволен. У его дочери появился шанс начать жить по-настоящему.

Он дослушал доклад, еще некоторое время смотрел на плафон под потолком, потом набрал контакт своего пока еще зятя и выставил громкую связь, а сам откинулся на спинку кресла. Гудки пошли.

***

В замкнутом пространстве автомобиля очень остро ощущалось, что они сидят рядом. Ни малейшего соприкосновения, — мужчина смотрел перед собой, но Алине все равно казалось, что воздуха мало, трудно дышать. А молчание затягивало, обволакивало как сетью.

Она решилась, спросила, перебарывая себя:

— Зачем вы это делаете?

— Что делаю? — мужчина перевел на нее взгляд.

Это было важно. Понять, что им движет, мотив. Потому что слишком в ее жизни слишком все запуталось, и она уже не могла отличить ложь от настоящего, грани стерлись.

— Заботитесь обо мне, — проговорила Алина.

В темно-синих, почти черных глазах на миг как будто открылась бездонная пропасть, но в следующее мгновение его взгляд стал бесстрастным. Он ровным тоном произнес:

— Потому что вы мой личный секретарь. Я отвечаю за вас.

Вот оно. Вот!

— Перед кем? — она подалась вперед, испытывая горечь. — Перед моим отцом?

Перед ее всесильным отцом, который в угоду себе все жизни перекраивал? Какой-то запоздалый подростковый бунт заставлял ее, стискивая кулаки, ждать ответа. Чтобы — что? Перечеркнуть все хорошее, что она могла думать об этом человеке?

— Перед своей совестью, — Камалов строго взглянул на нее и отвернулся к окну.

Разочарование. Вот что мелькнуло в его взгляде.

Это было неожиданно больно осознать, просто смертельно. Сейчас она готова была вывернуться из себя, чтобы стереть это. Но слова уже сказаны, и этого не исправишь.

Алина потупилась, разглядывая свои руки.

— Простите.

— За что? — он перевел на нее взгляд. — Вы спросили, я ответил.

Повисло молчание. Теперь ей было больно, хотелось оправдаться, но она не знала как. Все вышло так по-дурацки. Весь этот день. От досады на глаза лезли слезы.

— Александр Тагирович, я… — выдавила с трудом.

И неожиданно для себя всхлипнула. Мужчина резко повернулся к ней, брови сошлись на переносице. А потом вдруг притянул ее себе.

— Тихо, не надо. Успокойтесь, это просто нервы. Сейчас пройдет.

Его спокойный низкий голос вибрацией отдавался где-то под ложечкой, а ей было хорошо и блаженно. Не обиделся. Это было главное. Она затихла, позволив себе несколько мгновений просто почувствовать это. То, что бывает между мужчиной и женщиной. Настоящее, а не потому, что у ее папы много денег. Наконец она заставила себя отстраниться и выдохнула едва слышно:

— Спасибо.

— Не за что, — мужчина долгим взглядом посмотрел на нее, потом отодвинулся и отвернулся к окну.

***