На стальном ветру
Шрифт:
Вскоре три политика "Занзибара" были на пути домой, пристегнутые ремнями безопасности к своим креслам, когда шаттл стартовал с причала "Малабара". Оторвавшись от голокорабля и гудящей армады его вспомогательных судов, они быстро ускорились. Вскоре двигатели затихли, и кабина погрузилась в невесомость. В таком маленьком корабле не было места для обеспечения искусственной гравитации.
Ной был первым, кто испустил громкий вздох сдерживаемого напряжения.
– Саркастичный ублюдок. Ему не так уж сильно нужно было тыкать нас в это носом, не так ли?
– Он просто выполнял свою работу, - сказала Чику, соглашаясь со своим мужем, но стараясь не произвести
– Мы нуждаемся в их сотрудничестве гораздо больше, чем они в нашем, и у них отличные условия. Но они действительно должны соответствовать нашим требованиям - или, я бы сказала, требованиям слонов. Там будут жить они, а не мы. Так что ради них нам лучше все сделать правильно.
– Ваша фамилия, - нерешительно произнесла Намбозе.
– Это ведь не совпадение, не так ли? Ваше отношение к этим животным?
Чику бывала на этой дороге достаточно часто, чтобы знать, куда она ведет.
– Нет, это не совпадение. Работа со слонами - это что-то вроде семейной традиции.
– Собираетесь проделать долгий путь в прошлое?
– Путь назад - в Африку и к работе, которую там выполнял мой дядя.
– Джеффри Экинья?
Итак, нетерпеливая Намбозе выполняла свою домашнюю работу.
– Правильно.
– Чику надеялась, что твердая, но вежливая лаконичность ее ответа послужит верным сигналом. Она была слишком измотана для урока истории, каким бы благонамеренным ни было расследование.
К сожалению, Намбозе было не так-то легко обескуражить.
– Вы когда-нибудь встречались с ним?
– Один или два раза.
– В Африке?
– В Восточноафриканской федерации. Это то место, где мы жили, откуда мы все пришли. Недалеко от старой границы между Танзанией и Кенией.
– Моя семья была родом гораздо дальше на юг, - сказала Намбозе.
– Гонити - это зулусское имя, не так ли?
– Чику надеялась сменить тему.
– Оно очень красивое.
За время их беседы изображение голокорабля "Малабар" уменьшилось до сине-зеленого отпечатка большого пальца, размытого по краям, слегка не в фокусе. Свет лился из разросшихся сообществ и сервисных структур, окутывающих оболочку голокорабля от полюса до полюса. Огромный корабль-астероид ощетинился тонким, похожим на персик пушком стыковочных шипов и сервисных башен. Сотни небольших кораблей находились в постоянном подчинении.
За "Малабаром" Чику разглядела огни полудюжины других голокораблей, большинство из которых были настолько слабыми, что их можно было принять за планеты или звезды. Другие суда местного каравана были слишком далеко, чтобы их вообще можно было разглядеть. Плавающие надписи идентифицировали их все, а также наиболее крупные такси и шаттлы, курсирующие от одного к другому.
Чику не нуждалась в этих украшениях. Так далеко от переправы, с давним соперничеством и союзами, давно улаженными, формирование местного каравана не менялось десятилетиями. Между этим местом и Крусиблом ничего особенного не изменится.
Отсутствовал только "Пемба".
Они были на этапе замедления полета к "Занзибару", когда Намбозе решила возобновить разговор.
– Говорят, ваш дядя отказался от продления жизни.
– Да, он это сделал.
– Это довольно необычное решение, не так ли?
– Джеффри все равно прожил долгую жизнь по любым разумным человеческим меркам, - ответил Чику.
– Он чувствовал, что продлевать ему срок было бы чрезмерным, своего рода жадностью.
– Я не уверена, что понимаю.
Чику
Смягчившись, она сказала: - Я тоже этого не делала, по крайней мере, с самого начала. Джеффри родился всего за тридцать лет до меня, так что он мог бы прожить сотни лет, если бы захотел.
– Почему он этого не сделал?
Чику могла сказать, что она не собирается выпутываться из этого, пока любопытство Намбозе не будет удовлетворено.
– Джеффри пытался объяснить мне это во время одного из наших визитов. Если вы ознакомились с его биографией, то знаете, что он был ученым, экспертом в области познания животных. Вот так он и закончил работать со слонами. Однако позже в жизни он отказался от всего этого и вместо этого стал художником. Это обратная сторона того, что случилось с его сестрой Санди - моей матерью. Джеффри увлекся рисованием слонов вместо того, чтобы изучать их, а Санди настолько увлеклась семейными делами, что почувствовала необходимость разобраться в физике, которая сделала нам имя, - принципе Чибеса и все такое. Оказалось, у нее были странные способности к этому, она даже начала придумывать новую математику, которую никто раньше не видел. Лепить числа, как из глины. Разве не чудесно, что жизнь может вместить в себя так много?
Намбозе улыбнулась в знак вежливого согласия.
– Полагаю, так оно и есть.
– Как бы то ни было, у Джеффри была небольшая студия в доме, спрятанная в задней части одного из крыльев. В частности, у него были две картины, которые он хотел мне показать, обе изображали слонов вдалеке, а за ними возвышался Килиманджаро. Один был просто холстом, весь рваный по краям, с беспорядочными следами кисти. Другая была сделана им ранее; закончена и вставлена в рамку. Дядя Джеффри спросил меня, какую из них я предпочитаю. Я сказала, что мне больше всего нравится та, что в раме, хотя на самом деле не знала почему. Другая, я полагаю, выглядела оборванной и незаконченной. У нее не было определенного начала и конца. Это было нечто такое, что, возможно, никогда не будет завершено.
– Как жизнь.
– Именно это и имел в виду Джеффри. Рождение и смерть формируют жизнь, придают ей форму. Без этой границы все просто превращается в какой-то разрастающийся беспорядок, в нечто без края, без определения, без центра.
– Вы были с ним согласны?
– Начнем с того, что нет, - сказала Чику.
– А теперь?
– Полагаю, вы могли бы сказать, что у меня немного больше перспективы.
Через некоторое время Намбозе сказала: - Должно быть, было чудесно увидеть слонов в их естественной среде обитания. Я могу понять, почему вы так стремитесь довести это дело до конца. Если мы сможем перевезти часть наших слонов в "Малабар", это сильно повлияет на распределение наших ресурсов.
– Дело не только в слонах, - сказала Чику.
– Если бы это началось и закончилось с них, я бы все равно обратилась за помощью в нашем деле. Но мои предки - такие люди, как Джеффри, - понимали кое-что важное. Мы делаем это для слонов не потому, что это приносит нам пользу, или потому, что они будут полезны нам, когда мы приземлимся на Крусибле. Это потому, что мы у них в долгу. Мы творили ужасные вещи с их сородичами на протяжении многих столетий. Поставили их на грань вымирания. Убивали и калечили их ради наживы. Но мы можем стать лучше, чем были. Взяв слонов с собой в космос, даже если это дорого нам обойдется, даже если это заставит нас пойти на жертвы в другом месте, мы показываем, что можем подняться над тем, кем мы были когда-то.