На стороне мертвецов
Шрифт:
— Господа? — тетушка метнула на Митю ненавидящий взгляд, будто он виноват в «нашествии господ». — И сколько их?
— Так… — горничная принялась торопливо загибать пальцы. — Ежели с барином, да без того барчука, который то ли барчук, то ли нет…
Это без Ингвара, что ли?
— Шестеро выходит!
— Но… — тетушка нервно потеребила манжет на платье. — У меня нет обеда на шесть человек!
Глава 20. Беспорядок в доме
— Шесть? — изумился Митя. — Право, тетушка, я уже понял, что ни меня, ни господ
— Маменька, он насмехается! — взвилась Ниночка.
Митя бы восхитился — надо же, какая сообразительность! — но положение было слишком катастрофичным. Сушки разрушат репутацию семьи, а провал с обедом разнесет вдребезги, как артиллерийский снаряд — воробья!
— Неужели отец не предупреждал, что нам предстоит держать открытый дом? Он часто приводит к обеду подчиненных. А если соседи с визитом или даже губернатор?
Тетушка глядела на него, приоткрыв рот, и на щеках ее алели багровые пятна.
— Что за глупости… — наконец пробормотала она. — Зачем бы брату кормить всех этих… со службы. Мой супруг тоже служил и никогда…
«Это титулярный советник-то? Понятно, что никогда…» — подумал Митя — немалых усилий стоило не сказать вслух.
— Да и губернатору нас визитировать не с чего…
— Московский визитировал — а екатеринославский, думаете, побрезгует? — поинтересовался Митя.
Московский губернатор в их доме бывал всего раз, еще при жизни матушки, но… среди родичей Белозерских тоже были губернаторы — аж два! И заезжали вполне по-родственному…
— Губернатор… Открытый дом… — медленно, словно у нее с трудом двигался язык, повторила тетушка. — Но… это же какие расходы!
— Всего лишь то, что отец обязан делать по своему положению и месту в обществе! — раздраженно бросил Митя. В конце концов, балов их семья не давала!
— Мамочка, не слушайте его, это же Митька, он все врет, он и Антипку подбивал, я сама слышала!
— Тише, дитя мое… — даже не глянув на Ниночку, обронила тетушка.
Митя зверел. Светское обхождения — оно, конечно, чтоб заводить друзей и выстраивать отношения, но… Иногда нет времени на уговоры и дипломатию, иногда наступает момент, когда нужно, чтоб тебе просто подчинялись!
«Ты можешь стать тем, кому будут просто подчиняться — без уговоров. Без сомнений и колебания, достаточно лишь приказать» — в глубинах его сознания шепнул насмешливый женский голос. — «Для этого надо всего лишь…»
Митя почти ощутил, как легко, без нажима, нож войдет в выпученный тетушкин глаз.
«Обойдусь!» — мысленно фыркнул Митя и повернулся к Свенельду Карловичу:
— Нужно два подноса с чаем… нормальным чаем! Один барышням, второй отцу в кабинет…
Слова его прервало позвякивание ложечек. Леська, до этого сидевшая в уголке тихо, как мышка, вдруг подскочила, сдернула с полки два подноса… и теперь торопливо перекладывала их со сторожем чайные радости — варенье из банки в красивую розетку, пряники, сушки… Подумала мгновение и сушки убрала.
— Что вы здесь делаете? — нахмурилась, кажется,
— Дык, барич велел сторожить! — хватая отставленное к стене ружье отрапортовал Антипка.
— Ее? Это воровка? Она крадет наше… варенье? — тетушка с изумлением оглядела наскоро сервированные подносы.
— Это прислуга. — вмешался Митя. — А сторожить — чтоб не сбежала. Как-то не заметно, чтоб прислуга рвалась к нам наниматься, иначе почему у нас до сих пор нет кухарки? Свенельд Карлович, надо в трактир, приличный, деньги возьмете из расходов на имение, я потом с отцом улажу…
— М! М-м-м! — Леська вдруг запрыгала, корча гримасы и мыча сквозь стиснутые губы.
— Чего мычишь? Если есть что сказать — говори!
— Вы ж сами мне говорить запретили, паныч! — шумно выдохнула Леська. — Я! Я трактир хороший знаю, рядом зовсим! У них уже сготовленное есть: закуски всякие, поросеночек смаженый… И ренсковый погреб имеется, с винами италийскими и хранцузскими! Переплатить, звычайно ж, придется, але ж якщо такое дело — помогут! Не пожалеете!
— Ты! — Митя повернулся к безмолвно хлопающей глазами горничной. — Бери поднос, неси барышням — и бегом обратно! Свенельд Карловч, хватайте Леську и скорее…
— Маменька, почему он распоряжается? — взвыла Ниночка.
— Без меня вы никуда не пойдете! Вы же совершенно не то купите! Переплатите! — очнулась тетушка. — Маняша, принесешь мой капор — скорее, скорее! — тетушка подхватила юбки и кинулась вон.
Митя тяжко вздохнул — уговаривать тетушку остаться уже не было сил:
— Не позволяйте ей торговаться, Свенельд Карлович, осталось уже меньше часа.
— Она меня возненавидит. — направляясь к дверям, вздохнул Штольц.
— Сперва она возненавидит меня. — хмыкнул Митя. А ведь прав и отец, и Ингвар — как-то у него не очень выходит обзаводиться друзьями… — Будем решать проблемы по одной — сейчас очередь обеда.
В конце концов, может он еще все-таки убьет тетушку — и решать ничего не придется.
— А ты… — он ухватил кинувшуюся за Штольцем Леську и аккуратно изъял из ее рук узел с пожитками. — Вернуться не забудь, или я вот это… — он встряхнул узлом. — …оборотням отдам. Они тебя по запаху враз найдут!
Леська судорожно кивнула и ринулась вон, едва не столкнувшись в дверях с горничной Маняшей. Та схватилась за второй поднос…
— Передашь отцу, что я уже дома — переоденусь и приду! — бросил Митя ей. — Потом зайдешь ко мне. Заберешь сюртук и… — он окинул брезгливым взглядом одежду. — И брюки тоже!
«Надеюсь, дорожную одежду уже почистили — даже штопанный сюртук лучше эдакого ужаса!»
— Оставь Маняшу в покое! Она вовсе не обязана тебе прислуживать!
Звонкий злой голосочек заставил Митю вздрогнуть. Про Ниночку-то он и забыл!
— Тогда и жалование ей платить не обязательно. — буркнул он, направляясь к дверям.
— Не ты ей жалованье платишь! — Ниночка завопила вслед с такой яростью, что Митя едва не споткнулся на пороге.
— А кто, Ниночка? — удивился он.
Девочка призадумалась, забавно морща нос и покусывая губу.