На страже миров. Стая
Шрифт:
Он лишь изредка позволял Сабине коснуться себя поцелуем, приобнять, но не больше, и это сводило с ума. Хотелось, ей так безумно хотелось прижаться полностью, потереться о покрытое шрамами тело, прогнуться под ним, на нём, ощутить, в конце концов, целиком и полностью, и как – значения не имело. Но Джей словно игнорировал факт существования самого секса, как такового, они даже спали не то, чтобы в раздельных кроватях, а в совершенно разных комнатах. К чему весь этот консерватизм? Она и не догадывалась, что Джей был таким, даже в мыслях не допускала. Обычно те парни, которые к ней подкатывали, имели лишь
А в довершение ко всему этому – Джей никак не шёл на поправку. Он продолжал сопротивляться исцелению, и это не могло не волновать Сабину. Почему? Ну почему он наказывает себя? Сабина всё думала о прошлом: о том, как подставила Форсов, как отвергла чужие чувства из-за нелюбви к сверхъестественным созданиям, казавшимся ей в то время чистым злом. Она понимала себя и свои мотивы, и тоже винила во многом, но Джей? Какие у него могли быть причины? Ведь он никак не смог бы повлиять на рейд стражей в свою семью – это было предопределено. А если и остался бы, то погиб с остальной стаеей. Но, видимо, Джею это не казалось оправданием. Как и говорил Эндрю, он просто не мог себя простить даже спустя столько лет.
Для окружающего населения в доме жили без забот дядя Дамет и его племянница Сандра Арройо, которых практически не было видно вне самого дома, а из всех их посетителей теперь осталась только Мария – та самая женщина из бара. По настоянию Сабины – точнее из-за её скрытой ревности – они даже массажистку уволили. И она так надеялась, что в этой тишине наконец-то исполнится то, что должно было случиться давным давно, ещё в Крипин Вайли. Их любовь… И без того редкие поцелуи становились всё реже с каждым днём. Сабина отчаянно к нему тянулась, но не получала желаемого. Своеобразный барьер, возведённый Джеем, казался абсолютно неприступным. Как бы она не старалась, не ластилась, не давила, в итоге, её всегда останавливали, отодвигали, скупо трепали по волосам или сжимали за плечо, и оставляли с проблемой в одиночестве. Это было невыносимо.
В очередную ночь, проводимую в разных спальнях, Сабина «сломалась». Она слишком долго боролась за то, чтобы быть рядом, и не могла остаться ни с чем. Душа, сердце, тело – всё вело её прочь в другую комнату, туда, где спал Джей. Она толкнула осторожно дверь, проникая внутрь и прекрасно понимая, что своим присутствием пробудила звериные инстинкты. Так и было: Джей приподнялся на кровати, развернувшись в её сторону, и выдохнул хрипло:
– Сабина? Что случилось?
– Джей, я… – Храбрости хватило ровно на то, чтобы прийти, но сказать о цели не выходило.
Она подошла к постели, опустилась на неё одним коленом, нависая над чужим телом, подалась вперёд. Если не скажет, то, может, получится показать. Наклонилась совсем близко, легко прикоснулась мягким поцелуем губ, судорожно перевела дыхание. В темноте, так близко, удалось различить его взгляд. Сабина улыбнулась неуверенно, опустила ладонь Джею на щеку, вновь вернулась к его губам, в этот раз накрывая полноценным поцелуем. Становилось жарко, невероятно душно. Язык скользнул между губ, проталкиваясь внутрь, коснулся кромки зубов,
Было так сладко, так хорошо, но требовалось больше. Сабина плавным движением потёрлась о него, глухо застонав в чужой рот, провела пальцами от плеча ниже, даже сквозь ткань футболки ощущая шрамы на теле. Двинулась ещё дальше, уже храбрее, одурманенная дозволенностью, сжала бедро, переместила руку в сторону. Джей вздрогнул, словно приходя в себя, перехватил её ладонь, другой рукой сжав под подбородком и отодвигая от себя.
– Сабина, – прошелестел любимый голос, – ночь на дворе, иди спать.
– А значит утром или днём ты позволишь мне? – Она была раздражена, всё ведь хорошо начиналось, а возбуждение так быстро охватило тело.
Джей промолчал, нахмурился почти неразличимо, постарался её отодвинуть подальше, но Сабина не поддалась, только прижалась ещё сильнее, позволяя ощутить всю себя, силу своего желания.
– Ну же, Джей… – Едва дыша. – Позволь мне… Ну пожалуйста…
Получилось слишком жалостливо, Сабина сама себя за это корила, но не могла справиться с чувствами. Вот только Джея это совсем не растрогало, он явно не собирался поддаваться ни прикосновениям, ни просьбам. Это доводило до отчаяния. Сабина уткнулась лбом ему в грудь, переводя дыхание.
– Почему… Почему ты меня не хочешь? – Ответом вновь послужила тишина. – Это из-за того случая? – Джей под ней напрягся, захват на руке ослаб, но Сабина неверно истолковала его реакцию. – Из-за Марселя, да?
– Нет, – с неким облегчением выдохнул Джей.
– Тогда в чём проблема? – На смену отчаянию пришла злость.
Она пыталась понять, что с ней не так, что она не в состоянии вызвать желания у дорогого человека. Сабина подняла голову, вглядываясь в единственно приоткрытый глаз, надеясь увидеть ответ. Но чужой взгляд не выражал ничего, кроме боли, и, быть может, сомнения. Почти такого же, какое отражалось в её собственных глазах в этот момент. Только сомневались они в разных вещах.
– Давай потом это обсудим. – Неубедительная попытка.
– Давай сейчас.
Сабина наглым образом уселась на его бёдра, и не думая завершать разговор. Джей попытался было приподняться немного, но чужие колени крепко сжали бока. Однако он не оставлял попыток, хоть как-то сместить Сабину, и та наконец поняла в чём причина. А ведь проблема была не только у неё. Под собой она вполне явственно могла различить, что у Джея… Чёрт его подери. Так какого он, спрашивается, возникает? Сабина нахмурилась, проникла ладонью между их телами… Реакцией послужило сбившееся дыхание, а руки Джея мигом стиснули её запястье, отодвигая.
– Какого чёрта? – Сказать, что она была возмущена – всё равно, что промолчать. Видимо это проявилось в выражении лица, потому что Джей наконец замер.
– Не сейчас, – объяснился он.
– А когда? – Сил ждать и терпеть больше не было, но и действовать против его воли Сабина тоже отчего-то не могла.
– Потом, – просто откликнулись в ответ, но этого не хватило.
– Когда потом? – Потребовала она конкретики. Джей вздохнул. – Почему не сейчас? – И уже едва ли не с мольбой в голосе: – Я хочу тебя.