«На суше и на море» - 70. Фантастика
Шрифт:
Зверь сделал еще несколько шагов, когда я из второго ствола выстрелил ему в зад. Он зашатался, но устоял. Еще шаг, и он уже почти исчез из виду среди деревьев, когда дважды выстрелил Раджа. Отважный охотник освободился наконец от Джеймса, вскочил на ноги, схватил свое ружье и разрядил его в тираннозавра. Мощный сдвоенный удар опрокинул зверя. Он упал в карликовые магнолии, и я видел, как его задняя нога нелепо раскачивалась среди моря красивых бело-розовых лепестков.
Можете вы представить себе ногу хищной птицы толщиной со слоновью?
Но
Раджа и я перезарядили ружья и со всех ног помчались за зверем. Когда мы выбежали из рощи, тираннозавр был уже в дальнем конце прогалины. Я быстро выстрелил, но, вероятно, промахнулся, и он скрылся из виду, прежде чем я мог повторить выстрел. Мы продолжали бежать по его следам, залитым кровью, пока не задохнулись. Походка динозавров кажется медленной, но с такими ногами им не нужно слишком много шагов, чтобы покрыть значительное расстояние.
Немного отдышавшись и утерев пот со лба, мы возобновили преследование, предполагая, что тираннозавр упал где-то неподалеку и подыхает. Но следы вдруг исчезли, и мы остановились в растерянности.
Прошло несколько часов, прежде чем мы, обшарив всю округу, прекратили поиски и в подавленном настроении отправились назад, к прогалине.
Кэртни Джеймс сидел, прислонившись спиной к дереву, держа два ружья, свое и Холтзингера. Кисть его правой рука опухла и посинела в том месте, где он прищемил ее, но он все же мог владеть ею.
Он встретил нас бранью:
— Где это, дьявол побери, вы шатались? Вы не должны были покидать меня. Вдруг явилось бы еще какое-нибудь чудовище? Хватит того, что из-за вашей глупости мы потеряли одного охотника. А вы рискуете еще и вторым.
Я приготовился было разругать Джеймса в пух и прах, но его наглость настолько ошеломила меня, что я только и смог что пробормотать:
— Из-за нашей глупости?!
— Ну да, — сказал он. — Вы поставили нас впереди себя, как заслон, чтобы в случае опасности не вас сожрали в первую очередь. Вы послали против этих тварей плохо вооруженного охотника. Вы…
— Грязная свинья! — взорвался я и наговорил ему еще кучу приятных вещей. Как я догадался позже, за время нашего отсутствия он выработал стройную теорию; по ней выходило, что несчастье произошло по нашей вине — Холтзингера, Раджи и моей. В ней не было места тому факту, что Джеймс открыл стрельбу, когда не следовало, а потом струсил и что Холтзингер спас его паршивую жизнь. Это, оказывается, Раджа был виноват, что не отскочил в сторону, когда Джеймс налетел на него, и все остальное в том же роде.
Ну, что ж. Я огрубел, ведя жизнь, полную лишений, и могу выражаться вполне красноречиво. Раджа пытался не отстать от меня, но английский язык не давал ему достаточного
Но медленно багровевшему лицу Джеймса я мог видеть, что слова мои попали в цель. И будь у меня время подумать, я понял бы, как опасно оскорблять вооруженного человека. Вдруг Джеймс швырнул ружье Холтзингера на землю и ухватился за свое со словами:
— Никому еще не проходили даром такие оскорбления! Я просто скажу, что тираннозавр сожрал и вас!
Раджа и я стояли с переломленными ружьями под мышкой; понадобилось бы не меньше секунды, чтобы закрыть их и привести в боевую готовность. К тому ж я понимал, к чему приведет выстрел из «шестисотки», которую свободно держишь в руках. А Джеймс уже приставил приклад ружья к плечу, и дула глядели прямо мне в лицо. Как два туннеля в преисподнюю.
Зато реакция Раджи была мгновенна. Когда негодяй прицелился, он отчаянным прыжком бросился на него. Раджа ударом подбросил «пятисотку» вверх, и пуля прошла на дюйм выше моей головы. От грохота выстрела у меня чуть не лопнули перепонки.
В момент выстрела Джеймс, видно, неплотно прижал приклад, и при отдаче тот лягнул его в плечо, как конь копытом, так что Джеймса с силой развернуло в обратную сторону.
Раджа, отбросив свое ружье, вывернул ружье Джеймса у него-из рук, чуть не сломав ему лежащий на спусковом крючке указательный палец. Я тут же хватил Джеймса по голове стволом своего ружья, сбил его с ног и начал выколачивать из него глупость. Он был рослый парень, но, принимая во внимание мои сто килограммов, дело его было безнадежно.
Порядком разукрасив его физиономию, я остановился, чтобы перевести дух. Мы повернули Джеймса лицом к земле, вынули из его рюкзака веревку и связали ему руки за спиной. Мы пришли к выводу, что не можем считать себя в безопасности, если он не будет под постоянной охраной до тех пор, пока мы не доставим его обратно в наше время.
Мы отвели Джеймса под конвоем в лагерь и рассказали команде, что произошло. Джеймс, отвратительно бранясь, проклинал всех и каждого.
— Лучше убейте меня, или в один несчастный день укокошу вас я, — орал он. — Смелей! Или вы боитесь, что кто-то проговорится и выдаст вас? Ха-ха!
Время охотничьей экспедиции подходило к концу. Все были подавлены и мрачны. Мы безуспешно потратили три дня, прочесывая местность в поисках тираннозавра-убийцы. Он мог лежать в одном из высохших русл, сдохший или поправляющийся, и его нипочем не заметишь, пока не споткнешься об него. Но мы чувствовали, что было бы низко не попытаться найти останки Холтзингера.
После нашего возвращения в базовый лагерь пошли дожди. В промежутках между дождями мы собирали мелких рептилий и других представителей фауны мелового периода для наших друзей-ученых. Когда материализовалась прибывшая за нами транзитная камера, все, обгоняя друг друга, спешили занять в ней места.