На суше и на море. 1962. Выпуск 3
Шрифт:
Капитан минутку держит дощечку с прикрепленным горлышком, прижимая ее к груди, затем передает ребятам посмотреть.
— Ребята! — говорит он, — мы, команда «Чкалова», очень любим наш теплоход! Мы его очень бережем! И я вас прошу, ребята, если вы увидите где-нибудь непорядок, ну там, выскакивает шурупчик, или планка жалюзи отстала, или цепочка в умывальнике оторвалась, пожалуйста, почините. А отвертку или плоскогубцы вам с удовольствием даст любой матрос. Никто не откажет! В краппом случае приходите запросто ко мне…
Через некоторое
…Рядом со мной едет симпатичная седая женщина. Это одна из первых туристок по Енисею (туризм здесь только пачппает развиваться). Я заметила, что Иннокентий Васильевич, который по возрасту вполне мог быть ей сыном, в свободное от вахты время охотно беседует с ней. Чаще всего они располагаются в шезлонгах под окном моей каюты.
— Я вам не мешаю? — высовываюсь я в окно.
— Нет, нет! А мы вам? — вежливо, с капитанской интонацией спрашивает штурман.
— Тоже нет…
— Мой муж умер в прошлом году, — слышу я неторопливый рассказ женщины. — Он был еще нестарый человек, часто вспоминал годы гражданской войны… Боевое крещение он получил в бою за красноярский мост…
В другой раз я слышу обрывок фразы:
— В каждом деле, Иннокентий Васильевич, должно быть партийное начало…
Вечером диалог:
Иннокентий Васильевич. Как интересно: вы знали его лично, а наш теплоход носит его имя! Рассказали бы о нем нашим ребятам!
Седая пассажирка. О! Я ведь по работала с ним, мы просто жили рядом, были в добрых отношениях и даже раз провели вместе лето…
Иннокентий Васильевич. Вот и расскажите, какой он был человек!
На следующий день на палубе один матрос рассказывает другому:
— Или вот она рассказала такой эпизод. Едут в поезде. Валерии Павлович стоит в тамбуре, за поручни держится, ветер ему прямо в лицо. И вдруг вырвал ветер из его руки перчатку, знаешь, пилотские такие — кожаные, на меху, и унес! А Чкалов сорвал с другой руки перчатку и кинул вслед первой: «Если кто найдет, так пусть хоть воспользуется. Одна-то ни ему, ни мне ни к чему!»… Ребята смеются.
…Я и не заметила, как изменились берега. Когда отошли от Красноярска, мне все казалось, что я плыву по Волге, а тайга виделась обыкновенным смешанным лесом. Во вот берега стали ниже, Енисей раздался. И характер тайги стал иным: больше ели, меньше лиственных деревьев, и оттого позолота, как ранняя седина у молодого, — клочьями. Но леса здесь могучие!
…Впереди — Енисейск. С реки он смотрится как старинная, пожелтевшая фотография. Колокольни восемнадцати церквей до сих пор
В Енисейске около 25 тысяч человек. Из предприятий здесь — судоверфь, где строят баржи, и механические мастерские — ремонтная база для тракторов лесхозов. Есть в городе педагогический институт, педучилище.
…Музей в Енисейска — один из лучших в Сибири. Музейное дело такое: есть энтузиасты среди сотрудников музея — музей настоящий, нету — не повезло городу… Здесь, видимо, есть.
Мы не спеша ходим по музею — и пассажиры, и свободные от вахты члены команды.
Оказывается, это казаки в XVII веке основали «Енисейский острог»…
Сто лет назад между Енисейском и Туруханском прошли первые пароходы: «Опыт» — 20 лошадиных сил и «Енисей» — 60 лошадиных сил.
Декабрист Бобрищев-Пушкин, член «Южного общества», был заточен в Енисейский монастырь. У дверей его кельи всегда стоял часовой, на ногах узника были кандалы, он сошел с ума… А к племяннику автора «Недоросля», декабристу М. Л. Фонвизину, приехала жена, и их дом стал центром, где собирались ссыльные.
Позже в Енисейск были сосланы большевики — депутаты IV Государственной думы. Григорий Иванович Петровский работал на пристани токарем…
Енисейск Енисейском, а рядом-то возник Ново-Енисейск. И возле Маклакова, знаменитого деревообрабатывающим комбинатом, — выросло Ново-Маклаково. Трехэтажные дома среди тайги… Весь этот комплекс новых городов, где идет рубка, обработка и сплав леса, будет называться Лесосибирском. Он займет по берегу километров пятьдесят. Я старательно пишу на карте: «Лесосибирск».
Читаю в справочнике:
«Лесные богатства края так велики, что лесная промышленность вместе со строительством не потребляет и десятой части годового прироста леса».
Разговоры на палубе:
— В Енисейске организовали Народный театр. Говорят, здорово начали! Жаль, мы мало времени стояли! Посмотреть бы спектакль!
Оказывается, энтузиасты есть не только в Енисейском музее!
Знакомый голос. А, это моя седая соседка!
— В этом году, Иннокентий Васильевич, я могу идти на пенсию… Устала-то я изрядно, но не хочется.
— И не идите! Вот отдохнете у нас на Енисее…
— Да, знаете, не хочется отживать. Есть люди — живут, а есть — отживают.
И неожиданно молодо смеется.
— Видите подтаежное село? — спрашивает меня молоденький матрос. — Мы сейчас остановимся возле него. Наш первый штурман отсюда родом. Полсела родни… Ох, ягоды там, сила!..
— Всю жизнь слышала от мужа о голубике, — говорила моя соседка вечером, — и вот только теперь привелось попробовать. Действительно, вкусно. Но стесняйтесь, берите больше, у меня целое лукошко.