На Тихом океане

Май Карл Фридрих

Бонтвернер же не требовал никаких объяснений, поскольку со слов сэра Джона он уже знал все…

Обследовав все комнаты в доме, мы обнаружили, что они были почти пусты. Но ведь пират должен был где-то прятать огромные сокровища! Поиски в других строениях тоже не дали никаких результатов.

Менее всего я ожидал, что на помощь к нам придет старый рыбак, наш давешний

проводник. Как оказалось, он присутствовал при событиях с лордом; завидя, что я собираюсь на поиски, он переговорил с Квимбо, и они решили последовать за нами.

Когда они прибыли на остров, мошенники уже были связаны.

Узнав от меня о тщетности наших поисков, старик сказал:

— Сагиб, деньги этого Линь Дао в Падане. У него с братом там банк.

— Ах, он банкир! Что же, минхер Бонтвернер может радоваться тому, что он вернет назад все свои деньги.

Едва Линь Дао это услышал, он разразился проклятьями в мой адрес. Тут к нему подошел Квимбо и произнес.

— Ты видишь красивого, доброго, смелого Квимбо? Ты запирал Квимбо, и Квимбо должен был терпеть много плохой голод! Ты плохой человек и ничтожный жулик.

— Заткнись, жаба! — вскричал Линь Дао. — Я вижу, что только ты один виноват во всем. Если бы я не был связан, ты не стоял бы здесь живым!

Войдя во двор, я приблизился к пантере, намереваясь снять с нее шкуру. Квимбо помог мне это сделать, а затем пообещал выделать ее своим, кафрским, способом.

Теперь встал вопрос, что делать с пленниками. Местной администрации доверять было нельзя, поскольку слишком много народу было связано с Линь Дао. Посему я предложил отвезти всю компанию в столицу и передать губернатору, с чем все согласились.

Прибыв на яхту, мы только было собрались поднять якорь, как вокруг появились множество лодок, чьи владельцы намеревались влезть на палубу и узнать от нас подробности. Крайне враждебно настроенными оказались местные власти, требовавшие выдачи преступников. Не имея никакого желания вступать с этими крикунами в пререкания, мы развели пары и дали ход машинам. Поневоле им пришлось отстать.

Падан, столица губернаторства западного побережья, имеет вид благообразного

симпатичного торгового города, через местную гавань проходят почти все торговые суда, следующие на Суматру.

Заседание суда открылось следующим же утром, мы выступали в качестве свидетелей. Наши сообщения не подвергались ни малейшему сомнению. Брат китайца Хи Чен был также водворен за решетку, и многие жители, подобно минхеру Бонтвернеру, получили назад, по сути, украденные у них деньги.

Мы пробыли в Падане еще две недели и затем доставили минхера Бонтвернера в Коломбо, откуда он хотел с оказией добраться в Кейптаун. Верный Квимбо, коего он возжелал непременно взять с собою, был вынужден со мною проститься.

— Если бы добрый Германия не нашел Квимбо в джонке, Квимбо стал бы пиратом и стал бы несчастливый. За это Квимбо никогда не забудет минхера Германия и говорит один вопрос.

— И что же ты хотел спросить?

— Если Квимбо приезжает в путешествие в Германию, он может посещать доброго минхера?

— Конечно, конечно! Я буду очень рад тебя видеть.

— Тогда прекрасный, смелый Квимбо приезжает к дорогому минхеру Германия; но Квимбо делает сначала много больше прекрасную прическу в волосах. Есть в Германии девушки, которые зовутся Митье?

— Да, у нас очень много девушек, которые носят это имя.

— О, тогда Квимбо делает роскошную прическу, и много сотни Митье сразу прибегают к нему!

К сожалению, храбрый кафр не появляется и по сей день. Я даже не знаю, ожидать ли мне его.

Год спустя лорд прислал мне две газеты, экземпляр выходящей в Сурабае «Бинтан-Тимур» и паданскую «Суматра-курант». Обе рассказывали о Линь Дао и его сообщниках. Оказалось, что, кроме «Хай-яц це», пираты располагали еще двумя джонками, к тому времени находившимися в открытом море. Когда же разбойники вернулись в бухту Тапанули, на них устроили облаву, и ни одному злодею не удалось уйти. Было повешено на реях столько пиратов, что с тех пор можно было абсолютно точно говорить о безопасности плавания в этих водах…