На Тихом океане
Шрифт:
Бонтвернер же не требовал никаких объяснений, поскольку со слов сэра Джона он уже знал все…
Обследовав все комнаты в доме, мы обнаружили, что они были почти пусты. Но ведь пират должен был где-то прятать огромные сокровища! Поиски в других строениях тоже не дали никаких результатов.
Менее всего я ожидал, что на помощь к нам придет старый рыбак, наш давешний
Когда они прибыли на остров, мошенники уже были связаны.
Узнав от меня о тщетности наших поисков, старик сказал:
— Сагиб, деньги этого Линь Дао в Падане. У него с братом там банк.
— Ах, он банкир! Что же, минхер Бонтвернер может радоваться тому, что он вернет назад все свои деньги.
Едва Линь Дао это услышал, он разразился проклятьями в мой адрес. Тут к нему подошел Квимбо и произнес.
— Ты видишь красивого, доброго, смелого Квимбо? Ты запирал Квимбо, и Квимбо должен был терпеть много плохой голод! Ты плохой человек и ничтожный жулик.
— Заткнись, жаба! — вскричал Линь Дао. — Я вижу, что только ты один виноват во всем. Если бы я не был связан, ты не стоял бы здесь живым!
Войдя во двор, я приблизился к пантере, намереваясь снять с нее шкуру. Квимбо помог мне это сделать, а затем пообещал выделать ее своим, кафрским, способом.
Теперь встал вопрос, что делать с пленниками. Местной администрации доверять было нельзя, поскольку слишком много народу было связано с Линь Дао. Посему я предложил отвезти всю компанию в столицу и передать губернатору, с чем все согласились.
Прибыв на яхту, мы только было собрались поднять якорь, как вокруг появились множество лодок, чьи владельцы намеревались влезть на палубу и узнать от нас подробности. Крайне враждебно настроенными оказались местные власти, требовавшие выдачи преступников. Не имея никакого желания вступать с этими крикунами в пререкания, мы развели пары и дали ход машинам. Поневоле им пришлось отстать.
Падан, столица губернаторства западного побережья, имеет вид благообразного
Заседание суда открылось следующим же утром, мы выступали в качестве свидетелей. Наши сообщения не подвергались ни малейшему сомнению. Брат китайца Хи Чен был также водворен за решетку, и многие жители, подобно минхеру Бонтвернеру, получили назад, по сути, украденные у них деньги.
Мы пробыли в Падане еще две недели и затем доставили минхера Бонтвернера в Коломбо, откуда он хотел с оказией добраться в Кейптаун. Верный Квимбо, коего он возжелал непременно взять с собою, был вынужден со мною проститься.
— Если бы добрый Германия не нашел Квимбо в джонке, Квимбо стал бы пиратом и стал бы несчастливый. За это Квимбо никогда не забудет минхера Германия и говорит один вопрос.
— И что же ты хотел спросить?
— Если Квимбо приезжает в путешествие в Германию, он может посещать доброго минхера?
— Конечно, конечно! Я буду очень рад тебя видеть.
— Тогда прекрасный, смелый Квимбо приезжает к дорогому минхеру Германия; но Квимбо делает сначала много больше прекрасную прическу в волосах. Есть в Германии девушки, которые зовутся Митье?
— Да, у нас очень много девушек, которые носят это имя.
— О, тогда Квимбо делает роскошную прическу, и много сотни Митье сразу прибегают к нему!
К сожалению, храбрый кафр не появляется и по сей день. Я даже не знаю, ожидать ли мне его.
Год спустя лорд прислал мне две газеты, экземпляр выходящей в Сурабае «Бинтан-Тимур» и паданскую «Суматра-курант». Обе рассказывали о Линь Дао и его сообщниках. Оказалось, что, кроме «Хай-яц це», пираты располагали еще двумя джонками, к тому времени находившимися в открытом море. Когда же разбойники вернулись в бухту Тапанули, на них устроили облаву, и ни одному злодею не удалось уйти. Было повешено на реях столько пиратов, что с тех пор можно было абсолютно точно говорить о безопасности плавания в этих водах…