На той стороне

Шарапов Кирилл Юрьевич

Воронцов уже собирался уйти, когда увидел, как командир второго каравана вышел на крыльцо дома напротив, сопровождаемый своим помощником. Константин стоял в тени, прислонившись к темной стене, и разглядеть его в ночи было не так просто, остаток тонкой сигары он спрятал в руку.

Мужчины напротив закурили и начали о чем-то тихо разговаривать. Несколько раз они пристально смотрели на кузов грузовика, где за пулеметом, закутавшись в плащ-палатку, сидел первый часовой, и в сторону третьего дома, где нес вахту второй. Наконец, они докурили и ушли.

Воронцов отлип от стены и раздавил окурок, который медленно затух у него в кулаке. Хотелось пробовать

прокрасться к дому, в котором устроились чужаки, и попытаться подслушать. Но это было нереально, улица просматривалась часовыми, будет подозрительно, если боярин, которого подобрали в проклятой столице, пойдет к дому чужаков. В обход, конечно, вполне реально, в тени изгороди, задами, но тут можно нарваться на стража. Кроме того у этих обозников была собака, похожая на овчарку. И она, явно, свое дело в охране знала. Так что, махнув рукой и не желая рисковать, Константин направился в дом. Говорить об увиденном он Кину не стал, пара взглядов не доказательство, все, что мог, он ему сообщил, а для себя решил, что ночью ему снова не удастся выспаться, но если все обойдется, он потом в дороге отдохнет. Он в наглую взял старый массивный стул из общей комнаты и провожаемый ироничными взглядами ушел к себе. Стулом привычно подпер дверь, проверил, заперты ли ставни (вот только запирались они снаружи), второй стул поставил в темный угол, чтобы, если что, в спину из окна не прилетело, и если через дверь выстрелят, тоже не зацепило, топчан для этого не годился, как раз напротив двери стоял. Положив взведенный револьвер на стол рядом с собой, Константин позволил себе немного расслабиться, из-под двери била тусклая полоска света, шлепали по столу карты, продолжался негромкий разговор. Что и кто говорит, было разобрать невозможно, да и ненужно.

Ночь тянулась и тянулась. Несколько раз Воронцов задремывал, но неудобная поза быстро возвращала его к бодрствованию. Приходилось снова прикладываться к кружке остывшего травяного взвара, тот бодрил не так хорошо, как горячий, но на час сон прогонял. Когда на улице забрезжил тусклый рассвет, Константин даже подумал, что опытный Кин прав, и он зря не спал всю ночь, погосты и вправду нейтральная территория. Встав, он с хрустом потянулся, спина затекла и была деревянной, старая поскрипывающая мебель оказалась жутко неудобной. Именно в этот момент с улицы раздался приглушенный звук удара, а следом нечто похожее на мычание.

— Тревога, — заорал во все легкие Воронцов, хватая в руки револьвер.

Даже, если он ошибся, плевать, пусть его на смех потом поднимут, но он предпочитал быть высмеянным, чем мертвым. Словно в ответ на его вопль из соседнего дома раздался выстрел, затем еще один, а через секунду выстрелы затрещали чаще. Что-то тяжелое ударило во входную дверь.

Воронцов отбросил в сторону стул, который не позволял никому войти к нему. В большой горнице уже стояли готовые к бою Шрам и Кин, маленькая Аиша, сжимая винтовку, сидела в углу. Марика, походная любовница приказчика, еще терла глаза, сонно таращась из соседней комнаты на происходящее. Но вот она вроде как пришла в себя и потянулась за револьвером.

Кин зло посмотрел на одетого и готового к бою Константина, словно тот был виноват в том, что приказчик не послушал предостережений лже-боярина. Прошло всего полминуты с начала стрельбы, но перестрелка начала стихать.

Шрам решительно откинул слегка ржавый засов и начал открывать дверь.

— Не сметь! — крикнул Воронцов, но опоздал, тот уже стоял на пороге с револьвером в руке.

Шрам так и не

успел ни в кого выстрелить, с грузовика заработал пулемет, их пулемет, и изорванное пулями тело влетело внутрь, оставив дверь открытой.

— Кин, выходи, — крикнул кто-то с улицы, — иначе всех покрошим.

Воронцов, который успел рухнуть на пол, посмотрел на валяющегося с другой стороны дверного проема приказчика, лицо того свело судорогой и смотрел он не на дверь, в которую могли ломиться враги, а в сторону комнаты. Константин тоже бросил быстрый взгляд в ту сторону. Что ж, не повезло Марике, она лежала на полу возле кровати, ее белая ночнушка до пят была вся в крови, серые глаза уставились в пустоту. То ли ей достались пули, которые прошили насквозь Шрама, то ли просто шальные влетели и угодили в сердце, но это уже не важно, женщина была мертва.

— Кин, — зашипел Константин, — ее не вернешь, думай, что делать будем, иначе конец нам. Надо уходить.

— Кин, ты живой там? — снова заорали с улицы, на этот раз голос был знакомым — Крив, сука, либо переметнулся к уродам, либо с самого начала был с ними заодно.

Баронский приказчик словно очнулся и стал вытягивать руку с револьвером, чтобы ответить выстрелом, но Воронцов покачал головой.

— Не стреляй, — прошипел он, пусть думают, что нам всем прилетело.

Кин кивнул и только взвел курок. Константин посмотрел на забившуюся в угол ведунью, та сжимала в руках винтовку, вот только особой решимости он не чувствовал, ствол хоть и смотрит в сторону двери, но если женщина нажмет на спуск, получит прикладом по лицу, совсем не боец. Ее держали в отряде за другие таланты.

— Неужели они всех постреляли? — прошептал приказчик.

— А это так важно? — в ответ зашептал Константин, думая, как убрать труп Шрама, чтобы закрыть дверь. — Преимущество у них. На нас смотрит минимум один пулемет. Стены хоть и толстые, но сомневаюсь, что выдержат, дверь еще эта открыта, можно, что угодно внутрь забросить. Как думаешь, они дом окружили или можно попробовать уйти через окно?

— А зачем им окружать? — ответил Кин. — Одного наблюдателя поставили, быстро ставни не выбить, полезем, там они нас и примут. Чего мы ждем?

— Как чего? Когда они пошлют человека, чтобы проверить, а мы его завалим с гарантией. Они снова постреляют, мы постонем, как раненые, и если они не захотят нас подорвать, то снова пошлют людей. Не думаю, что их много, изначально семеро было, Крив теперь с ними, может, кто еще из твоих засланный. Не берусь утверждать, так что в настоящий момент их минимум восемь.

И, словно подслушав этот тихий разговор, кто-то взобрался на крыльцо под прикрытием стены. Воронцов отчетливо слышал, как заскрипели под тяжестью гостя доски. Хорошо, что именно в этой части не было окна, и разведчику, чтобы узнать, что внутри творится, придется заглянуть через дверь. И если все выйдет, он схлопочет пулю от Кина, главное, чтобы тот не прощелкал.

Не прощелкал: грохнул револьвер приказчика — и грузное тело рухнуло сначала на колени, а потом и плашмя на порог.

Воронцов покойника узнал и даже улыбнулся, его порадовала особенно эта смерть, Крив, сука, не много он своего братца пережил.

Бандиты ответили огнем. Снова заработал пулемет. Сруб, нужно отдать ему должное, выдержал. Несколько пуль влетели в дверь, одна угодила в труп Крива, тот дернулся от попадания, но это было единственное, чего добились враги. Через полминуты выстрелы смолкли, бандиты поняли, что результата не будет, и прекратили жечь боеприпасы.