На тверди небесной
Шрифт:
Могла бы я полюбить Эльгеро?
Н-да, сложные тогда чувства я испытывала к нему. Любопытно, что все это время я и не вспоминала об Игоре. Видимо, Дейтрос мгновенно излечил меня от этой зависимости. Или любви… Нет, мне не хотелось даже думать об Игоре. А Эльгеро? Он слишком не похож на всех, кого я знала до сих пор. А еще более сложный вопрос - мог бы он полюбить меня? Впрочем, конечно же, нет. Я вообще непривлекательна, а сложившиеся между нами отношения… Вот если бы все было иначе! Если бы я была красавицей, уверенной в своей женской неотразимости, а Эльгеро - моим кавалером, а не учителем-мучителем. Тогда,
Именно по этой улице. Но без подспудного тягучего страха разоблачения и плена. Я ни за что не призналась бы в этом Эльгеро (думаю, он убил бы меня на месте), но мне очень понравился этот мир. Такой чистенький, тихий, сияющий. Богатый. Все эти завитушки у окон, палисадники, красная и белая облицовка домов, чистые дорожки, припаркованные кое-где автомобили с прозрачным верхом. Не то, что с Лайсом или Килном - с моей родной-то страной это невозможно сравнить. Может, где-нибудь в Западной Европе на Земле так живут - чисто и красиво. Здесь в самом воздухе разлит мир и покой.
Никак с этим не вязалась бешеная ненависть Эльгеро к Дарайе. Не хотелось мне ему верить. А может, просто хочется покоя… Вымыться наконец. Принять таблетку от боли, и чтобы мне перевязку сделали. Выспаться. Поесть чего-нибудь нормального, кроме висса. А главное - перестать дрожать от напряжения и ужаса.
Я просто устала от войны.
"Устала?, - спросил насмешливый голос внутри, - ну что ты… Война еще только начинается".
Эльгеро все же задел обожженное плечо, я ойкнула. Он выпустил меня из объятий и заметил.
— Вообще-то дейтрийская внешность все равно нас выдает. Просто так ни один дейтрин по улицам здесь шататься не будет.
Мы вышли на широкий бульвар - но и здесь автомобилей почти не было, всего раза два они попались нам навстречу. Зато люди стали встречаться чаще. После слов Эльгеро меня начал терзать страх - выходит, любой из этих людей может нас заподозрить, уже за одну внешность. Это как в анекдоте: Штирлиц шел по Берлину и думал, что же его так сильно выдает: то ли красная звезда на ушанке, то ли волочащийся за спиной парашют. Какое безумие - добираться до цели прямо через город, если цвет волос и черты лица выдают нас с головой. И почему мы хотя бы не покрасили волосы? Хотя и лица у нас отличаются от местных… Прошедший мимо подросток с татуировкой на голом пузе подозрительно уставился на нас, я вздрогнула. Эль посмотрел на меня.
— Успокойся. Чего дергаешься?
— Эль, а если этот пацан сейчас позвонит в полицию?
— Куда? А, понял. Здесь это называется пайкин - миротворцы. Не бойся, Кей, обыватели не очень-то в курсе, как выглядят дейтры. Ну а просто темноволосые чужаки здесь встречаются.
— А если нас эти миротворцы увидят?
— И они вряд ли сразу сообразят. А если - скорее всего сначала ломанутся проверять у нас документы. Тогда я попытаюсь их убить, и у нас еще будет шанс добраться, не уходя в Медиану.
На этой улице бросалось в глаза обилие рекламы. Как в телевизионной передаче про западный образ жизни. Только здесь реклама круче. На улице уже редко встречались жилые дома, все больше магазины, рестораны, закусочные, кинотеатр - и на каждом светился бесшумный плоский, иногда огромный экран,
— Не увлекайся.
— Жрать охота, - призналась я. Эль нахмурился.
— Мы же ели сегодня.
— Меня вырвало.
Эль достал из поясной сумки кусок висса, протянул мне. Я со вздохом посмотрела на экран булочной, который как раз демонстрировал умопомрачительный торт со сливками, и откусила безвкусный концентрат.
— Не смотри на рекламу, - посоветовал Эльгеро, - она рассчитана на манипуляцию твоим сознанием. Дьявольский мир…
— Я думала, реклама - это просто ну… чтобы товары продавать.
— Чтобы делать из людей идиотов, думающих только о жратве и шмотках, - зло сказал Эльгеро, - все у них рассчитано. Воспитание потребителей. Это уже не люди - это свиньи, которые хрюкают в своем загоне и ни о чем не думают. Они ни на что не способны уже, у них нет ничего за душой, кроме стремления заработать побольше денег и купить барахла.
Я вспомнила беспомощные мертвые тела дарайцев, уничтоженных Эльгеро, распластанные на земле, сваленные в кучу.
— Как же они воюют тогда?
Эльгеро хмыкнул.
— Те, кого ты видела в Медиане - неудачники, отбросы общества. Пушечное мясо. Те, кому не удается успешно потреблять - ума даже на это не хватает. У них здесь много лишних людей, ведь богатство невозможно дать всем, ресурсы, как и везде, ограничены. А война - хороший способ избавиться от излишков.
На мой взгляд, Эльгеро судил слишком односторонне и озлобленно. Все мои чувства твердили обратное: здесь так хорошо… так чисто и светло, так ласково сияет солнышко. И почему витрины, полные продуктов, и даже пресловутая реклама - это непременно потребительство и свинство? Неужели человек не может быть сытым и при этом нормальным?
Эльгеро оказался прав - через час мы без особых приключений добрались до станции местного трамвая (или поезда… или метро, кто его знает). Это был гигантский стеклянный яйцевидный колпак. Внутри все напоминало обычное метро - рельсы, платформа, с обеих концов станции рельсы выныривали из больших порталов, ведущих под землю. На платформе стояло несколько молодых людей, туда-сюда фланировал пайк-миротворец. Щеголеватая синяя с золотом форма, белый шлем, белые перчатки до локтей. На правой руке дубинка, на поясе кобура внушительных размеров - на вид оружие серьезнее Деффа. Я напряглась, но пайк, вроде бы, даже не смотрел в нашу сторону.