На твоей стороне

Давыдова Ирина

— Дмитрий Александрович, а ваша теща вам тоже многое рассказала о вашей жене?

— У меня нет тещи, Юля.

— Извините, — быстро сказала она, мысленно ругая себя за несдержанность.

— Скажи, как часто Лисицын стал подолгу отсутствовать на работе?

— Это вообще впервые. Я изначально думала, что его не будет только на благотворительном мероприятии.

— А вот это уже интересно. Он уехал в тот момент, когда тебе начали присылать записки.

— Ну, это может быть совпадением, — ответила

Юля и тоже сделала глоток из своей чашки.

— Как знать, Юля, как знать, — многозначительно произнес Дмитрий, бросая взгляд на розовые губы, по которым только что прошелся юркий язычок.

— Андрей Викторович всегда хорошо ко мне относился, — поспешила ответить Никольская, заприметив голодный взгляд.

— Он — да. А Захар?

— Дмитрий Александрович…

— Юля, ты можешь не говорить, я и так знаю.

— Какое вообще Захар имеет отношение к запискам?

— А вот это я и хочу узнать.

— Дмитрий Александрович, давайте мы не будем обвинять никого раньше времени.

— А я не обвиняю, я предполагаю. Записку, которую ты мне дала, мои люди внимательно изучили, но особого результата это не дало. Отпечатков пальцев много — твои, Виктории, мои, поэтому по базе нам пробить не удалось. А вот экспертизу вырезанных букв ребята провели — это газеты и журналы восьмидесятых годов.

— Господи, кому это понадобилось?! — устало прошептала Юлия, рукой проводя по лбу.

— Не переживай, хорошо? Я все выясню. Пока я не найду этого смертника, с тобой всегда будет охрана.

— Что? Нет, я не зарабатываю столько, чтобы иметь личную охрану.

— Иметь ее не надо, Юленька.

— Очень остроумно, Дмитрий Александрович.

— Так, ладно, шутки — шутками, а охрану я тебе обеспечу. Сейчас мне пора, имеются дела, а вечером заеду Зоеньку навестить, и тебя тоже, — произнес Дмитрий и, пройдя к двери, уже хотел выйти, когда услышал тихое «спасибо».

— За что? — уточнил он, встав в пол-оборота.

— За подарки для малышки.

— Прекрати, я хочу это делать — я делаю. Юля, Юля, что такое? — встревожился он, когда услышал, что Юля ахнула, подняв один из пакетов, пошатнулась и начала оседать на пол.

Жаров вовремя успел ее подхватить и, поняв, что девушка потеряла сознание, не медля, вышел из кабинета в коридор, а потом и вовсе на улицу. Широким шагом пересек расстояние от крыльца до машины, в которой Павел уже успел открыть заднюю дверь.

— К Тимуру в больницу, — быстро скомандовал он, усаживаясь на сиденье.

— Понял, — ответил помощник, и уже через несколько секунд машина тронулась с места.

— Ну, Юленька, ты что? Давай, приходи в себя, — начал шептать Дима и пару раз похлопал ладонью по бледным щекам.

Взяв между передними сиденьями бутылку с водой, приоткрыл ее и, смочив руку, принялся обтирать лицо

девушки, та закашлялась и, с трудом найдя в себе силы, приоткрыла тяжелые веки.

— Что со мной? — тяжело дыша, хрипло поинтересовалась она.

— Ты в обморок упала. У тебя голова закружилась, да? Кивни. Не надо ничего говорить, просто кивни.

— Я… вот, — прошептала она и медленно подняла ладонь, сжатую в кулак.

А Дмитрий даже не заметил ничего в ее руках, когда спасал от падения, ведь он действительно испугался за Юлю и ее состояние.

Не спеша, он вытащил из хрупких пальцев смятый кусочек бумаги и, расправив его, увидел уже выученные наизусть слова: «Мама, мне нужно твое тепло. Чудо».

Быстро сунув клочок в карман, он снова посмотрел на притихшую девушку в его объятиях. Такая нежная и беззащитная, она была сжата в комочек и нуждалась в его помощи и заботе. И Дима собирался ей это дать, даже если сама Юля будет против.

Уже подъезжая к больнице, он увидел одинокую слезинку, скатившуюся по ее виску, и, тяжело вздохнув, крепче прижал к себе, прошептав:

— Все хорошо, только не плачь.

— Где мы?

– В больницу приехали, сейчас врач тебя осмотрит, не переживай, — заверил он и, стоило автомобилю остановиться, быстро толкнул двери и, заботливо держа в руках девушку, быстро направился в здание поликлиники.

— Дима, я осмотрел девушку, сделал кое-какие анализы, в целом она здорова, но очень уставшая. Юлия сказала, что она практически не спит, и сегодня еще не ела, так что, именно это — следствие обморока, — пояснил врач, стоило ему только выйти из палаты, где находилась Никольская.

— А волнения? — уточнил Дмитрий, ощущая тревогу за Юлю.

— Часто переживает?

— Работая в доме малютки, иначе нельзя.

— Тогда — тем более. Сейчас я ей уколол успокоительное, она проспит несколько часов, а потом нужны будут полный покой и хорошее питание, — снова проинформировал высокий смуглый мужчина в белом халате.

— Хорошее питание я обеспечу, а вот покой — тут я постараюсь сделать все, зависящее от меня.

— Нужно очень постараться, Дима, иначе ей грозит нервный срыв.

— Я понимаю, Тимур, но не могу отнять у нее любовь к детям, и не хочу, — Дмитрий понимал, что значат дети для Юли, и очень уважал ее чувства, ведь сам питал слабость к малышам.

— Сделай хотя бы так, чтобы она меньше переживала.

— Понял тебя. Я могу к ней пройти?

— Только тихо, пусть отдыхает.

— Спасибо тебе.

— Дима? — позвал Тимур, и Дмитрий бросил взгляд на мужчину, остановившись у входа в палату. — Кто она?

— Замдиректора дома малютки, — будничным тоном ответил Жаров, прекрасно понимая, в каком русле звучал вопрос.