На углу, у Патриарших...

Хруцкий Эдуард Анатольевич

— Взяли?! — взволнованно выкрикнул возникший в дверях Лепилов с автоматом на изготовку.

— А то! — ответил Котов и спросил у Никольского. — Башка-то цела?

Сергей поднялся с пола.

— Вроде.

Котов вошел в столовую, где Разлука пытался встать, упираясь скованными руками в пол. Муровец немного подождал, пока бандит чуть приподнимется, и ударил его носком ботинка в солнечное сплетение. Разлука, надолго потеряв дыхание, завалился на бок.

— Что ж ты делаешь, мусор поганый! — заблажила проснувшаяся Нинка.

Ей

никто не ответил. Трое стояли над Разлукой и ждали, когда он отдышится.

— Оклемался! — решил Никольский и, рывком приподняв амбала, водрузил его на стул.

— Миша, положи автомат и садись писать протокол, — приказал Лепилову Котов.

— А бланки? — удивленно спросил Лепилов.

— Формалист ты, Миша, — укорил Котов, вытянул из внутреннего кармана пиджака сложенную вчетверо пачку бланков и протянул ее Лепилову. — Пиши. Год, число, место. Написал? Я, старший оперуполномоченный УМУР майор милиции Котов допросил в качестве подозреваемого Пономарева Виктора Алексеевича… Партийность прочеркни… Проживающего — пиши «без определенного места жительства». Год рождения какой у тебя, Витя? Разлука назвал.

— А место рождения?

— Омск. Дай закурить, начальник.

Никольский вставил ему в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.

Бандит губами пристроил сигарету поудобнее, глубоко затянулся и, глядя на сидевшую на диване Нинку, сказал:

— Я на тебя зла не держу, Нинка.

— А теперь давай считать, Витя, — предложил Котов. — Сто восемьдесят восьмая — пятерик за побег. Двести восемнадцатая, за ношение огнестрельного оружия, — еще пятерик. Сто девяносто первая. Сопротивление представителям власти. Годик. Сто сорок шестая. Разбой. До пятнадцати лет. Вот такой букет Абхазии. Теперь думай. Ты вор опытный.

— Что ты от меня хочешь, начальник?

— Я хочу и тебе помочь, и себя от лишних забот избавить.

— Чистосердечное, что ли?

— Ну, явку с повинной я тебе дать не могу, сам понимаешь.

— Избавлю я тебя от лишних забот и сколько тогда получу?

— Сопротивления не было. — Котов посмотрел на Никольского и получил его молчаливое согласие. — Пистолета я в глаза не видел. Побег, сам понимаешь, дело не мое. Ну, а за квартиры по низшему пределу попросим.

— Это ты тому говори, кто по первой ходке идет! — отрезал Витя.

— Мое дело — предложить. Значит, не договорились?

— Да иди ты!.. — по-блатному ощерился Пономарев.

— Миша, зови понятых, — распорядился Котов. Он проследил, как Лепилов проследовал к дверям, и вновь обратился к Разлуке: — Скоро мы с тобой на Петровку поедем, Витек. Только там не отнимай у меня время, не лепи горбатого, что пистолет на улице нашел, а вещи у залетного барыги купил.

— Что докажешь, то возьму! — не сдавался бандит.

— У нас все возьмешь, — заверил его Котов. Никольский подошел к телефону, набрал номер и, подождав, сказал в трубку:

— Саша?..

Мы тут с одним интересным человеком беседуем. Сообщи дежурному по городу и машину пришли.

Митрофанов положил трубку и поделился с несчастным Чернышом:

— Никольский Разлуку повязал.

— А с этим что?.. — Черныш кивком указал на лежавшие на столе дежурного гранаты и толовые шашки:

— Пускай здесь лежит. Утром пиротехника вызовем. — Митрофанов нажал на клавиши дисплея, и фотография Виктора Пономарева по кличке Разлука исчезла с экрана вместе с текстом ориентировки.

— 

Слегка светало, когда Разлуку вывели на улицу. Вещи были уже загружены в машину, и Лепилов с Разлукой на заднем сиденье роскошно устроились в мехах. Котов по-хозяйски сел рядом с водителем и крикнул Никольскому:

— Залезай, Сергей!

— Куда? На колени к Разлуке? Я пешком дойду, — откликнулся Никольский. Машина тронулась, а Сергей неспешно пошагал знакомым путем.

Презентация кончилась. Гости, покидавшие особняк, толпились на тротуаре. Одна за другой отъезжали машины.

Никольский пробирался сквозь толпу, когда из подъезда появились Тарасов и Наташа.

— Ну вот, на ловца и зверь, — обрадовался Тарасов и добавил нечто не совсем понятное. — Хотя вопрос, кто из нас кто. Но с этим после разберемся. — Он был чуть-чуть навеселе, а потому возбужден и раскован. — Легок на помине, Сережа, мы говорили о тебе. Или ты специально тут поджидал?.. Нет, не меня, конечно, а Наташеньку.

Они подошли поближе.

— Что с вами?.. — ужаснулась Наташа, разглядев лицо Сергея. Под глазом у него цвел роскошный синяк.

— Производственная травма, — чуть смущенно усмехнулся Никольский, слегка отворачиваясь. Неудобно ему было: взрослый мужик, а на физиономии фонарь, как у сопливого пятиклассника или алкаша позорного. Стыдоба.

— Весело погулял, майор, — заметил Тарасов.

— Капитан, — поправил его Сергей. — Все шутишь, Алеша.

— Такими вещами не шутят! — строго заявил Тарасов, подняв вверх указательный палец. — Считай, что приказ подписан. Понял? Дай-ка я тебя, старик, от всей души!..

Никольский охнул, стиснутый в объятиях, и получив свирепый поцелуй, взмолился:

— Легче, Алеша! Голова гудит… — Он приложил руку к синяку.

— Вам надо в травмопункт, — озабоченно сказала Наташа. — Немедленно! Вдруг сотрясение?.. Алеша, давайте отвезем Сергея! — повернулась она к своему спутнику.

Тарасов и Никольский переглянулись, усмехнувшись.

— Спасибо, не надо, — Сергей застенчиво опустил глаза, возя носком ботинка по мостовой. Он весь был смирение и покорность судьбе.

— Напрасно вы так! — Наташа не приняла иронии. — Нельзя относиться к себе так наплевательски. Нужно следить за собой, — добавила она с невольной нежностью.