На улице Крестьянской. Поэма
Шрифт:
Уже виднелся вдалеке.
Из голубой колхозной дали,
Уняв просёлочный разбег,
К нему машины подъезжали
И вереницы шли телег…
* * *
Еще заря на небосклоне
До белизны не отцвела,
А в утеплённом павильоне
Уже
Ножом вилки кромсая с хрустом,
От суеты пунцово-ал,
Толстяк кочанную капусту
Без перекура продавал.
Старушка в ситцевом платочке
Свою нахваливала снедь:
Такие мелкие груздочки
Под «мелкоскопом», мол, смотреть!
С ее соседкой для потехи
Ругались два здоровяка,
Украдкой черпая орехи
Из неохватного мешка.
А чуть левей, в ладонь икая,
Стоял невзрачный старичок,
Через минуту повторяя:
– Лучок! Лучок! Кому лучок?.. –
И, общей гаммы не нарушив,
Приподнимаясь на носки,
Рубил мясник коровьи туши
На аккуратные куски…
* * *
По тем рядам не меньше часа
Я в толчее людской сновал
И на прилавках тесных мясо,
Как мать учила, выбирал:
Чтобы в куске была и мякоть
И чтобы косточка была,
Не как пушинка, но, однако,
Чтоб и не очень тяжела.
* * *
И вот с покупкою хозяйской,
Свой вес утроившей в руке,
Я шел по улице Крестьянской,
Уже в другой конец, к реке.
А в тот, где голубели дали,
Порожняком беря разбег,
Машины тряско уезжали
И вереницы шли телег…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
* * *
Я помню, как к отцову брату
Из той неведомой дали
В телеге с кладью небогатой
Отца отцова привезли.
С рассветом при любой погоде
Он
Закуривал и в огороде
До ночи время проводил.
И, если уж совсем ненастье,
Бывало, выбьет из седла,
Ворча, он по сапожной части
На кухне затевал дела.
* * *
Как повелось, отцова брата
Браня вовсю, он без очков
Чинил, водя по вару дратвой,
Худую пару башмаков.
– Ты погляди… Ах, Гоша, Гоша…
Обувку выбросил – беда!..
И верх совсем еще хороший,
Да и подошва хошь куда…
Тут – город всё…
Ведь вот не поздно,
Всё сам собою видит взгляд,
А фонари уже, как звезды,
Во всю-то моченьку горят…
* * *
Так он бранился за работой,
И креп ядреных слов накал.
Но словно кто-то по субботам
Отца отцова подменял:
– А ну-ка, Гоша, вместе с Аней
Давайте дуйте в огород,
Да горячей топите баню,
Да кличьте, коли так, народ.
* * *
И вот пока он в бане мылся,
Так что и ждать уже нельзя,
Народ, действительно, сходился,
Свой пай субботний принося.
Столы со стульями сдвигая,
Народ шумел, народ шутил:
– Под старость память-то какая,
Поди, где выход позабыл… –
Но нестареющей походкой
Румяный дед к застолью шел
И за пельменями и водкой
Такую речь, с насмешкой, вел:
– Хошь в Минусе вы раньше жили,
Учились сеять и пахать,
А вот, похоже, позабыли,
Как лошадь надо запрягать?..
* * *
Держа всего застолья марку,
Встревал один из сыновей:
Конец ознакомительного фрагмента.