На улице Мира
Шрифт:
Глава седьмая
Мне кажется, что тот коллаж я не забуду никогда в жизни. Закрываю глаза, и передо мной встает эта ужасная картинка. В правом нижнем углу самая откровенная фотография Катерины из клуба. Снимок был сделан снизу. Брюнетка на барной стойке в ярком боди и на высоких каблуках соблазнительно манит пальцем клубного фотографа. В левом нижнем углу – какой-то полуголый незнакомый мексиканец, совсем непохожий на маминого бойфренда Пако. Стальной пресс этого парня с обложки глянцевого журнала измазан
Наверное, если бы это не имело отношения ко мне, коллаж бы показался и мне забавным. Но эта гадкая подпись к нему приводила в ужас: «Как вам новые родители Азаровой? Танцовщица гоу-гоу и горячий Хуан. Кто знает, может, благодаря новой мачехе наша активистка и зануда наконец сама начнет встречаться с парнями? Шаг к этому она уже сделала: ночью шатается в сомнительной компании с новой мамой-стриптизершей».
– Вот «Госсип гёрл» недоделанная! – проворчала Ирка, не выпуская меня из объятий. – И вообще, о чем пишет этот аноним?
– Мы вчера с папиной Катериной вечером в аптеку ходили, – шмыгнула я носом. – К нам какие-то ее знакомые отморозки пристали. Мы еле ноги от них унесли. Даже вспоминать про это не хочу! Ир, я что, правда, такая зануда?
– Ну почему сразу зануда? – Ирка погладила меня по волосам. – Просто слишком ответственная. Но разве это плохо? А кто пишет всякие глупости, тот просто тебя плохо знает!
Над головой послышался густой раскатистый гул. Мы с Иркой одновременно задрали головы и проводили взглядами вертолет.
– Соболь перешла все границы! – со злостью проговорила я, вернувшись к нашему с Ирой диалогу. – И теперь так просто я это не оставлю.
– Думаешь, это все-таки Соболь? – осторожно спросила Ира.
– Ну, да! А кто еще? – Я с удивлением уставилась на подругу. Даже слезы на глазах высохли.
– Слушай, ты только не пугайся, но Амелия уже давным-давно на тебя волком смотрит. А теперь ситуация еще больше усугубилась.
– Из-за дурацкого списка в лагерь? – ахнула я.
– А вдруг ей позарез нужно туда попасть? Например, с предками жизни дома нет. Ну, или второй вариант: у нее жуткая страсть решать задачки даже летом!
Мы с Иркой переглянулись и рассмеялись.
– Погоди! – вдруг выкрикнула я. – Но Амелия не знает про развод моих родителей. И про мексиканского бойфренда мамы, тем более. Она ведь пришла к нам в девятом классе, а мама сбежала в конце восьмого. И Соболь не знает. Никто не в курсе моих отношений с родителями, кроме близких друзей. Ты, Даня… и с Никитой мы еще в то время дружили. А! Ну, и Лидия Андреевна знает о разводе, отец приходил в школу, когда мама уехала, а я потом не посещала занятия две недели. Как раз перед годовыми
– Я ни при чем! – тут же воскликнула Ирка.
– Да я на тебя и не думала, дурында!
Мы с Третьяковой расселись на ступенях и, одинаково подперев ладонями щеки, принялись думать, кому еще я могла перебежать дорогу.
– Слушай, а Ди не знала о твоих предках? Вполне возможно, что она и рассказала об этом Соболь.
Я только покачала головой.
– Нет, когда мама сошла с ума и рванула на другой континент, Диана уже от нашей компании откололась. Я с Рудневой с того времени толком и не общалась. Но явно кто-то в курсе, что родительский развод и их новые пассии – самая больная тема для меня.
– Ну, не мог же это Яровой сделать! – снова разгорячилась Ирка. – Вы, конечно, скверно расстались, и порой он меня раздражает не меньше Дани, но он все-таки не гад. И зачем ему это делать спустя два года после вашей ссоры?
– Угу, – отозвалась я, припомнив, что до сих пор не отмазала Ярового от лагеря. Да и не до этого мне пока. – Но про Катерину точно никто не знал. Это ведь произошло буквально вчера вечером! Ну, допустим, видел нас вчера кто-то вдвоем на улице…
– А ты никого из знакомых рядом не заметила? – деловито перебила Ирка, будто я сидела у нее на допросе.
– Не-а. Да я так перетрухнула от тех мужиков, которые к нам полезли, что и не заметила никого! На той стороне точно несколько прохожих было. Или на машине мимо кто проезжал… Но откуда у анонима фотки полуголой Катерины? Я сама их только увидела, когда ее заявку в друзья приняла.
– Где? На «фейсбуке»? – встрепенулась Третьякова. – Там в ленте видно, с кем ты подружилась. Кто-то конкретно под тебя копает. Днем и ночью на твоих страницах виснет. У тебя много друзей?
– В «фейсбуке»? Да я всех добавляю, – пожала я плечами. – Но, разумеется, только из нашей гимназии.
– К тому же, этот кто-то не только в твоих профилях сидит, но и на улице караулит. Видел тебя с Катериной… Вера, мне теперь совсем не по себе!
Меня тоже передернуло. Мы снова замолчали. Краем глаза я видела, как Третьякова принялась осторожно поглядывать по сторонам, будто мой преследователь внезапно мог выбраться из кустов.
– Да-а, – наконец протянула Ирка. – Тупик. Слушай, вполне возможно, что пакостить начала Соболь, записочки очень даже в ее духе, а потом и Амелия подключилась. Ну, точно! Циглер чокнутая. Еще может порчу на тебя нашлет!
– Ир, хватит меня пугать! – рассердилась я.
– А что? Она ж сказала: «Посмотрим, кто поедет!» – Ирка так похоже пробасила эту фразу, что я невольно улыбнулась. Но потом снова сделалась серьезной.
– В любом случае, узнаю, кто это сделал, мало не покажется.
Мы еще некоторое время обсуждали этот несчастный пост в «Подслушано», а потом Ира поднялась на ноги.
– Слушай, у меня от переживаний уже в животе урчит. И ты какая-то бледная. Мама перед тем как снова умотать на дачу, пирог с капустой сделала. Идешь к нам?