На Варшавском шоссе(Документальная повесть)
Шрифт:
К исходу дня отряд Старчака, отстреливаясь, вынужден был отойти: силы оказались слишком неравны, бойцы несли большие потери.
Как радовался Старчак, когда на рассвете 6 октября встретил наш передовой отряд.
— Ну, теперь мы покажем фашистам! — воскликнул он и тут же объявил: — Как представитель штаба Западного фронта я подчиняю вас себе. — Сразу же последовало боевое задание: — Видите впереди деревушку? Это — Красные Столбы. Выбьем оттуда противника и займем оборону на Угре. Пусть попробует переправиться! Теперь у нас и огонек есть!
Россиков и Мамчич сразу оценили важность
Батарею 76-мм пушек капитана Базыленко поставили на закрытую позицию возле Стрекалово; сорокапятки лейтенанта Носова — повзводно на прямую наводку, они должны поддержать атаку курсантов передового отряда и разведчиков Старчака.
И вот сигнал. Это была атака, в которой участвовал Суходолов и о которой он рассказал. Невиданные смелость и бесстрашие — этого не заменишь ничем. Ничего подобного гитлеровцы, очевидно, не видели. Натиск ошеломил их. Они бежали, бросая оружие, снаряжение.
Достигнув Угры, курсанты остановились. На противоположном берегу реки вздымались разрывы снарядов: противник опомнился и стремился спасти свою пехоту артиллерийским заслоном.
Курсанты стали окапываться и не напрасно. Вскоре появились фашистские бомбардировщики. Но основной удар они обрушили на окрестные рощи, где наших бойцов не было. Видимо, противник и представить не мог, что имеет дело не с крупными силами, а всего лишь с небольшим отрядом.
После налета до полка пехоты при поддержке десяти танков пошли в атаку. Батарея Базыленко выкашивала вражеские цепи шрапнелью, а артиллеристы Носова били в упор по танкам. Горели четыре машины. Гитлеровцы залегли, и тут курсанты в едином порыве бросились в контратаку.
Вражеские танки и артиллерия из-за боязни поразить своих огня не вели. Не выдержав натиска, фашисты побежали. Больших усилий стоило нашим командирам удержать курсантов от преследования, для которого не хватало сил.
В этом бою противник потерял свыше двухсот солдат и офицеров убитыми, несколько фашистов было взято в плен. Четыре танка и броневик догорали в поле. Курсанты собрали трофейные пулеметы, автоматы, гранаты с деревянными рукоятками.
Россиков допрашивал пленного обер-лейтенанта, который все время озирался по сторонам, видимо, пытаясь обнаружить сосредоточение наших крупных сил. Реденькая цепь курсантов, занимавших позиции, не внушала ему доверия. Вероятно, так рассуждало и немецкое командование.
Снова и снова над нашим расположением кружил вражеский самолет-разведчик «рама». Он то спускался совсем низко, едва не касаясь верхушек деревьев, то взмывал вверх, пытаясь обнаружить скопление войск. Выше пролетали бомбардировщики и опять бомбили пустые перелески возле Стрекалово.
Вскоре снова появились танки, на этот раз их было гораздо больше; они шли не только в лоб, но и охватывали наши фланги. Следом двигалась пехота.
Принять бой — значит полечь здесь всем, и тогда к концу дня противник будет в Ильинском. Все понимали, что допустить фашистов туда, к еще не созданным оборонительным позициям, нельзя. Надо задержать их здесь как можно дольше. Сейчас, чтобы сохранить силы, был один выход — отступить.
Суходолов поддержал решение Старчака. Но как сообщить об этом ребятам? Всего
— Даже опытному воину тяжело отступать, — проговорил Россиков, — а им, только вступившим в бой, тем более.
Опять налетели «юнкерсы». По своей излюбленной манере встали в круг и сорок минут один за другим бросали бомбы. Казалось, ничего живого не осталось на этом куске земли. Но вот заговорили наши пехотинцы: открыли огонь пулеметы, свои и трофейные. Артиллеристы с удовлетворением вслушивались в пулеметные очереди:
— Молодцы ребята, бьют фашистов — не унывают!
Заговорили минометы, тоже захваченные утром у противника. Именно минометы особенно его испугали, заставили притихнуть.
Кто-то из курсантов метким выстрелом из винтовки, а может, очередью из ручного пулемета, сумел поразить самолет, пролетавший над позициями. Бомбардировщик загорелся и рухнул вниз. То-то радости было у курсантов, кричали «Ура!», обнимались!
— И все же надо отходить, — произнес Старчак, опустив бинокль.
— Конечно, можно дать приказ об отходе — приказ есть приказ. На то и армия… Но тут случай особый, — размышлял вслух Россиков.
— Ну вот что, — предложил Суходолов. — Соберем- ка на пять минут политработников. Надо объяснить ребятам: не велика честь полечь всем в бою. Важнее задержать фашистов еще на несколько суток, а это могут сделать только живые. А как отходить будем?
Ответил Россиков.
— Планируем так: артиллерия движется перекатами, поорудийно, сдерживая фашистов огнем. Пехота тем временем подразделениями отойдет к реке Изверь — для обороны лучшего рубежа не найти, там и окопаемся.
— Это верно, — одобрил план Суходолов.
На том и порешили. Первой отходила пехота. Сорокапятки прикрывали ее. Орудия устанавливали слева от шоссе. Пока одна пушка вела огонь по противнику, другая занимала позицию. Во время одного переката наткнулись на немцев, вышедших к шоссе. Сосредоточенным огнем заставили фашистов отступить. Разрывом вражеской гранаты контузило Россикова и его связного курсанта Батурлова. Не слыша собственного голоса, Россиков так громко подавал команды, что даже разрывы не могли заглушить их. И под минометным и артиллерийским огнем ребятам не изменило чувство юмора: они отвечали звонкими голосами. Немцы стреляют, а ребята кричат — может, от мальчишеской удали, а может, это помогало им преодолевать страх.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Слушая сообщение Суходолова о действиях передового отряда, командиры задумывались: не появятся ли к утру на рубеже, не подготовленном еще к обороне, фашистские танки?
При свете фонаря полковник Костин внимательно вглядывался в свою рабочую карту. Выходит, на километр фронта всего два орудия. До чего же жидка у нас противотанковая оборона! На десятикилометровом рубеже лишь двадцать орудий. Пехоты тоже слишком мало. Батальоны пехотного училища не прибыли к месту назначения, следуют они из лагерей железнодорожными эшелонами и походным порядком. Командующий войсками Московского военного округа генерал-лейтенант Артемьев не забыл о помощи курсантам.