На веки вечные
Шрифт:
– Аспиды последнее время ведут себя нагло, – продолжил король. – Вместо того, чтобы заниматься, чем им положено, нападают на живых людей. Будто мертвяков им не хватает.
– Зачем они это делают?
– Кто их знает? Может, какой-то свой небесный счет ведут. Или скучно им, вот и развлекаются, наводят страху на все Королевство. Твоя метка, она может помочь. Хочу предложить тебе стать охотником на аспидов. Будешь спасать невинные жертвы.
Так Бартлетт начал новую жизнь. Его личность обросла правдивыми и далекими
Из родных никого не осталось, единственный друг погиб. Иногда князю казалось, что отныне лишь аспиды будут ему приятелями.
Змии не трогали его, видимо, действовала метка короля Авила. Но злились, что он отбирает у них добытые трофеи. Бартлетт иногда заговаривал с ними, в ответ те лишь шипели. Аспиды не умели говорить в змеином обличье. А перевоплощаться во вторую сущность не спешили. Не доверяли князю. А может, имелась и другая причина. Кто их разберет?
– Зачем нападаете? Довольствуйтесь мертвыми, – отдирал он от зубов или когтей очередного несчастного.
Бывало, аспиды лезли в драку с ним, и Бартлетту очень хотелось свернуть какому-нибудь крылатому шею, но он быстро отказывался от этой затеи.
– Все равно ведь не помрете, – отмахивался от них князь.
Для жителей Королевства все аспиды ничем не отличались друг от друга. Бартлетт же стал их различать. Как и среди людей, среди змиев не было ни одного похожего. Они различались строением морд, крыльев, разным оперением и чешуей. Глаза имели различную форму, правда, цвет радужки у всех одинаков – фиолетовый.
Как-то он спас от аспидов Элиас Морлимер. А через несколько лет вновь встретил девушку. И пропал. Как она сказала? – «На веки вечные». Так и есть, полюбил ее на веки вечные. С появлением в его жизни Элиас, все вокруг заиграло яркими красками, сама жизнь князя обрела смысл. Элиас. Элиас Морлимер. Элиас Мюрай.
Он думал о ней ежесекундно. Думал и в тот миг, когда его отряд попал в засаду.
Засаду хорошо организовали. Кто-то знал о пути следования разведотряда и успел подготовиться.
Король подозревал, что среди его приближенных завелся шпион и поручил Бартлетту появиться на приеме у Морлимеров.
– Есть наводка, что предатель тоже будет там. Узнай все, что можешь.
Бартлетт выяснил слишком мало, но зацепка все же имелась. Князь рассчитывал, у него есть время выяснить все до конца. Оказалось, ошибся.
Их окружили, выпустив в отряд залп стрел.
Бартлетт всегда действовал стремительно. Несколько секунд на оценку обстановки, еще несколько на принятие решения.
Сейчас расклад был таков – весь отряд погибнет. Все, кроме него. Или, наоборот, все останутся жить, а он уйдет за грань.
Хотелось бы выбрать вариант первый и остаться жить. Ведь теперь он знает, ради
И Рид Руссель тоже умрет. Парень, влюбленный в Элиас… в его Элиас. Бартлетт не мог не заметить, как граф Руссель смотрит на девушку. Рид кажется вполне приличным и не обидит ее.
– Прости меня, Элиас. Будь счастлива, – прошептал князь, с силой надавливая на метку короля Авила.
Глава 3. Ребенок
– Элиас, еще совсем немного. Ты должна постараться, – ласково и терпеливо увещевал доктор молодую графиню Руссель.
Измученная Элиас смотрела на эскулапа с отчаянием. Она и не предполагала, что рожать ребенка так тяжело.
Девушка не могла разродиться, никаких сил у нее больше не имелось. Оставалось только желание не загубить ребенка Бартлетта. Она должна, просто обязана сохранить жизнь крохе! Злость на саму себя и нахлынувший страх, что дитя умрет прежде, чем появится на свет, подтолкнули Элиас продолжать тужиться.
– Девочка! – торжественно объявил доктор. – Очаровательная девочка. Поздравляю вас, графиня.
Элиас слабо улыбнулась мужчине. Она хотела сразу взять дочку на руки. Но доктор лишь показал ей малышку.
– Не волнуйтесь, успеете еще приучить свое чадо к рукам. Мне надо зашить небольшой разрыв. Вы же не хотите занести инфекцию?
Элиас не хотела, и пока доктор приводил ее саму в порядок, наблюдала, как служанка обмывает и укутывает ребенка.
Неведомые ранее чувства расцветали в ее сердце, они не могли совсем вытеснить тоску и неослабевающую душевную боль, но робко поселялись где-то рядом.
Нежность, любовь к своему дитяти.
Она хотела, чтобы родился мальчик, чтобы стал похож на своего отца. Она непременно дала бы сыну имя Бартлетт, и только посмел бы кто возразить.
Но родилась девочка. И Элиас все равно была счастлива. Ведь это дочь князя Мюрая. И Рид об этом прекрасно осведомлен. И все равно женился на ней.
Восемь месяцев назад Элиас потеряла всякий интерес к жизни. Зачем ей жизнь без него? Мир, в котором нет Бартлетта, ей не был нужен.
Дочь Морлимеров не вставала с постели. Отказывалась есть, едва прикасалась к питью. Односложно отвечала на вопросы, сама ни с кем не заговаривала.
Ей было все равно, что происходит во внешнем мире, какая нынче погода и кто с кем поженился из соседей. Она переживала в своей голове счастливые минуты, проведенные с князем, и мечтала отправиться за грань вслед за ним.