На вершине мира
Шрифт:
– Клементина, все в порядке, ты в безопасности.
И она будет в безопасности, пока он отвечает за нее. Карим мысленно дал слово: он сделает все, чтобы она благополучно добралась до Растаана, даже если это будет последнее, что он сделает. Он не позволил себе заострить внимание на том, что обещание он дал самой Клементине и оно не имеет отношения к долгу перед семьей Набила.
– К… Клемми… – Ее голос был хрипловатым, дыхание оставалось сбитым, и это щекотало его нервы.
– Что?
– Клемми, – повторила она чуть громче. – Мои друзья зовут меня
– Вот кем мы приходимся друг другу? Друзьями?
Борьба с сексуальным голодом, который вспыхнул с новой силой, исказила вопрос, сделала его грубым. Настроение девушки мгновенно изменилось. Она нахмурилась, прикусила нижнюю губу и после короткой паузы пожала плечами. Карим не смог распознать ее реакцию – не с теми запретными мыслями, что витали у него в голове, заставляя пылать от желания. Клементина была так близко, что он наслаждался дразнящим ароматом ее тела. Хлопковые боксеры едва скрывали, если вообще скрывали, болезненную твердость, вызванную этими мыслями.
– Как скажешь, – пробормотала она. – В конце концов, кем еще мы можем быть?
– Ты права конечно же. – Карим медленно кивнул. Затем, заметив, как она дрожит, нахмурился. – Залезай под одеяло, тебе надо поспать.
Она с вызовом посмотрела на него:
– Я не хочу спать. Боюсь закрыть глаза. Все вернется.
– Тебе необходимо отдохнуть…
А ему надо убираться к чертям, подальше от Клементины, прежде чем он накинется на нее, одержимый безумной страстью.
– Ты меня не обнимешь?
Этого Карим никак не ожидал.
– Клемми… – Его голос был глубоким и низким, и только когда он произнес имя, то понял, что назвал ее так, как она просила.
Розовый язычок девушки скользнул по губам, оставляя влажный блестящий след и сводя его с ума. Голод охватил Карима, вынуждая его стиснуть зубы и простонать.
– Пожалуйста, обними меня. Побудь со мной, пока я не засну, – попросила она.
Клемми откинула одеяло и подвинулась, освобождая место для Карима. Это движение открыло его взору ее стройные длинные ноги, и у него пересохло во рту. Он попытался объяснить, что это сумасшествие, что это неправильно, но у него пропал голос, а Клемми снова заговорила, приняв молчание за согласие:
– Я не засну, если тебя не будет рядом. К тому же тебе на полу, наверное, очень холодно без одежды.
Ему было холодно. Невзирая на камин. Его тело стремилось к теплу, под одеяла. Но еще больше – в ее объятия.
– Пожалуйста. – Ее нежный голос отнял у него последние силы.
Глава 7
– Если ты пообещаешь, что сейчас же заснешь.
– Обещаю.
«Это будут адские муки», – подумал Карим, умещаясь на маленьком пространстве, которое Клемми оставила ему. Ад – это не вечные муки и демоны, терзающие тебя. Ад – это уютное гнездышко на крошечном диване с женщиной, обладать которой рвется каждая клеточка твоего тела, но прикасаться к которой запрещено. Ему оставалось только молиться, чтобы она действительно быстро заснула.
– И как, скажи на милость, я могу заснуть,
– Здесь нет места…
– Я подвинусь.
Еще одно легкое движение, и нарастающий жар дошел до точки кипения. Черт возьми, неужели она и вправду столь наивна или – его сердце замерло, чтобы спустя пару секунд гулко забиться, – она делает это намеренно?
– Спи! – прорычал Карим, касаясь губами шелковистых волос, упавших ему на лицо. – Спи…
Клемми позволила себе устроиться на его груди. Как тут уснуть? Ее тело окончательно проснулось, а сердце бешено колотилось. Сила рук, обхвативших ее, была успокаивающей и одновременно возбуждающей. Жар его тела вызывал томление, пульсирующее между ног.
Это было сексуальное желание, изнуряющее, сводящее с ума. Вот что значит хотеть мужчину…
Клемми изнемогала. Она запустила руку под футболку Карима и ощутила бешеный ритм его сердца, гладкость его кожи, затем замерла на мгновение и настороженно приподняла голову. Она не ожидала почувствовать твердые грубые полосы, пересекающие его мощный торс.
– Что это?
– Клемми…
Она уловила предупреждение в голосе Карима, но проигнорировала его. Ее пальцы скользнули дальше и едва коснулись напрягшейся плоти внизу его живота. Понимание того, что это означает, отозвалось в ее теле. Теперь Клемми отступать не собиралась: она прикоснулась к чему-то сокровенному, к потаенной части Карима.
– Что не так?
Она потянула за футболку, задирая ее, и замерла.
– Черт побери, Клемми…
Пробормотав проклятие, Карим резко развернулся и схватил ее за запястья. Но от нее не ускользнуло ничего. Даже в полумраке были четко видны шрамы, рассекавшие бронзовую кожу.
– Что случилось? Когда?
Они только недавно перестали болеть. Шрамы были розовыми, они были свежими.
– Как? – допытывалась Клемми.
Он не собирался отвечать – она поняла это по тому, как плотно сжимался его по-мужски красивый рот, как гуляли желваки. Она уже видела такое напряжение на лице Карима. Когда он рассказывал о брате, о его гибели. Шрамы были связаны с этим событием – Клемми не сомневалась. Ему не надо было ничего говорить. Она все прочитала на его лице.
Карим встретил ее взгляд, в его глазах Клемми увидела вызов. Он чуть ослабил хватку, позволяя ей высвободиться, и она осторожно провела пальцами по изуродованной коже.
– Что случилось с твоим братом? То есть я знаю, что он погиб в автокатастрофе, но… ты был там, не так ли?
– Я ехал в другой машине, позади него. – Казалось, Кариму трудно говорить. – Рази хотел встретиться с женщиной, не с той, на которой должен был жениться. Поэтому он отказался от охраны, но я не мог позволить ему ехать совсем без защиты. Я следовал за ним. – Он долго молчал. – Я совершил ошибку, позволив ему увидеть меня в зеркала. Он увеличил скорость, чтобы оторваться. И не вписался в поворот… К тому времени, когда я догнал его, машина уже была охвачена огнем.