На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник)

Краснов Петр Николаевич

Атаман и командующий армией верили в успех и победу. Они понимали, что неудачи их кроются не в силе Красной армии, а во внутреннем разложении казачьих частей, происходящем от сознания своего одиночества. Появление небольших иностранных или добровольческих частей, хотя бы только в ближнем тылу, изменило бы настроение и дало бы победный импульс Донской армии. Приближалась весна, проходили последние морозы. Разлив реки Дон задержал бы наступление Красной армии, а с весною всегда пробуждалась и казачья доблесть, и атаман за фронт не боялся. Он боялся за внутреннее положение страны. Накануне созыва Большого войскового Круга он получил известие, что отряд партизана Семилетова двинут из Новороссийска к Ростову для оказания давления в случае нужды на него, атамана. Гвардейские полки волновались и предлагали атаману

уничтожить семилетовцев и, если нужно, разогнать Круг. А сзади стоял Деникин с его невмешательством на словах во внутренние дела Дона, считавший, что вопрос об отставке атамана, избранного на три года, вопрос только атамана и Круга, его, так сказать, частное дело, и союзники с представителями, подобными Фуке.

Командующему армией генералу Денисову атаман безусловно верил. Он с ним сжился за время войны – с 1915-го по 1917 год, два года Денисов был начальником штаба у атамана, тогда начальника дивизии. Они думали одними думами и понимали друг друга с полуслова. Генерал Денисов был создателем Донской армии, и его трудам и талантам Войско Донское было обязано своими победами и освобождением. Эти последние дни и генерал Денисов, и его начальник штаба генерал Поляков работали непрерывно дни и ночи. Днем им приходилось отбиваться от членов Круга, депутатов различных округов, требовавших от них объяснений: почти каждый день Харламов собирал съехавшихся депутатов на частные совещания и приглашал на них Денисова и Полякова для докладов. Работать в штабе днем не приходилось, и всю сложную и ответственную работу по перегруппировке и сосредоточению сил, по отдаче приказаний и переговорам по прямому проводу пришлось перенести на ночь. Атаман знал и видел эту работу и еще более ценил этих самоотверженных преданных войску генералов.

Глава XXIII

Заседание Большого Войскового Круга 1 февраля 1919 года. Требование отставки генералов Денисова и Полякова. Речь атамана. Доклад генерала Денисова. Травля его членами Круга. Заступничество атамана

Первое заседание Круга было назначено на 1 февраля после молебна в соборе в 11 часов утра. В 9 часов утра к атаману приехал председатель Круга В.А. Харламов и сообщил ему, что Круг решил требовать отставки Денисова и Полякова в категорической форме.

– В такой же категорической форме и я потребую своей отставки, – сказал атаман. – Согласитесь, Василий Акимович, что лишить армию в теперешнее тяжелое время и командующего армией, и начальника штаба – это подвергнуть ее катастрофе. Планы обороны знаем только мы трое. Если уже Денисов и Поляков так ненавистны Кругу, я могу убрать их постепенно, по окончании ликвидации наступления Красной армии, тогда, когда подготовлю им заместителей, но убрать их обоих сейчас – это все равно, что обрубить мне обе руки… Да и кем заместить их, я не знаю. Единственный, кто разбирается в обстановке и более или менее в курсе дел, это генерал Кельчевский, но он знает только Царицынский фронт, и он не донской казак.

– А генерал Сидорин? – сказал Харламов.

– Нет, нет, никогда. Только не Сидорин. Это нечестный человек, погубивший наступление генерала Корнилова на Петроград. Это интриган. И притом он пьет, – сказал атаман.

– Но решение Круга неизменно. Денисов и Поляков должны уйти, – настойчиво повторил Харламов.

– Уйду и я, – сказал атаман. – Я попытаюсь уговорить казаков. Дайте мне, господа, только окончить войну с большевиками, победить их, и верьте мне, при мирной обстановке я ни минуты не останусь атаманом. Но уйти теперь и бросить Дон в жестокую минуту борьбы и неудач – этого нельзя, Василий Акимович, и вы должны сделать все, чтобы этого не было…

– Но решение Круга твердо и неизменно, – сказал В.А. Харламов. – Подумайте еще раз. Мы с вами противники, Петр Николаевич, но я глубоко уважаю вас и говорю вам прямо: вам уходить не следует. Круг не вашей отставки желает, но отставки Денисова и Полякова.

– Это все равно, – сказал атаман.

Харламов поднялся и ушел – время было ехать в собор на молебен.

Уже при беглом взгляде на Круг, собравшийся в новом помещении – в зале Дворянского областного собрания, специально отделанном для Круга и убранном картинами и плакатами, напоминавшими казакам страшное недавнее прошлое,

атаман увидал что Круг не тот, что был 15 августа, в дни побед. Да, лица были те же, но выражение их было не то. Тогда все фронтовики были в своих полковых погонах, с медалями и крестами на груди. Теперь все казаки и урядники и некоторые из младших офицеров были без погон. И это не была случайность. Даже спутник атамана по Абиссинии и большой его поклонник, правоверный старовер, урядник лейб-гвардии Атаманского полка Архипов, не желая, видимо, выходить в атаманском мундире без погон, явился в какой-то вычурной синей гусарской венгерке, расшитой черными шнурами. Круг в лице своей серой части на всякий случай «демократизировался» и играл под большевиков. В президиуме заседал толстый и жирный Н.Е. Парамонов и узкими острыми глазками гипнотизировал Круг. В августе его не было. Тогда его за две недели до Круга арестовали немцы, обвинивши его в сношениях с союзниками. Теперь он был здесь, и чувствовалось, что многие из членов Круга уже подавлены его миллионами. Да он и сам не скрывал, что несколько десятков тысяч брошено им на обработку серой части Круга.

При входе атамана Круг не встал. Но, когда атаман вышел на трибуну, чтобы говорить речь, его приветствовали аплодисментами, которые стали общими и захватили Круг.

Донской атаман в большой речи обрисовал современное положение Дона. Он не скрывал трудности момента. Подробно изложил историю и роль немецкой оккупации Украины, ход переговоров и сношений с союзниками, историю вопроса о едином командовании Вооруженными силами Юга России. Высказываясь о причинах поражения, он относил их, главным образом, к чрезмерной растянутости фронта, увеличившейся после ухода немецких гарнизонов с пограничной территории Украины, к непосильности для Донской армии борьбы с противником, численно превосходным и технически лучше оборудованным, и к болезни, охватившей фронт и именуемой большевизмом. Вполне понимая всю ответственность момента, атаман предложил в секретном заседании прослушать в ряде документов о тех мерах, которые им принимались и принимаются для исправления положения. Он закончил свою речь выражением полной уверенности, что с помощью Добровольческой армии беда будет уничтожена и враг снова выгнан за пределы Донского войска.

Речь атамана захватила Круг, и по окончании ее его уже приветствовали по-старому.

Был объявлен перерыв, и посторонняя публика удалена из залы заседаний. Снова вышел атаман и в простой беседе, без ораторских приемов, рассказал о подлости представителя Франции капитана Фуке, прочел его «условия», свое письмо по этому поводу генералу Деникину и его ответ и огласил свою переписку с генералом Деникиным и кубанским атаманом о помощи Донскому войску и сказал, что две дивизии кубанцев обещаны ему. Он намекнул и о том плане, который был выработан командующим армией и при помощи которого он надеется восстановить в ближайшие дни положение. В 4 часа дня заседание кончилось и возобновилось в 7 часов вечера.

Вечером около часа читал свой доклад председатель совета управляющих генерал-лейтенант Богаевский о внешнем положении Войска Донского. Он напирал на то, что теперь, при осуществлении единого командования, Войско Донское может ни за что не тревожиться, так как сила Добровольческой армии несокрушима и дело находится в надежных руках.

После генерала Богаевского говорил генерал Денисов. Бледный, страшно исхудавший за эти последние дни, нервный и измученный чрезмерной лихорадочной работой и бессонными ночами, он на ряде громадных наглядных карт и схем пояснил Кругу, что Войско Донское поставлено в слишком тяжелые условия борьбы. Десять месяцев войны, зима, необычайно суровая в этом году, болезни не могли не отозваться на нем.

– Утомление казаков, – говорил Денисов, – чувствовалось ясно еще в ноябре месяце. Начальник штаба генерал Поляков докладывал, что его не радуют все те огромные успехи, какие были нами достигнуты, и если нам не будет оказана посторонняя помощь, то вряд ли мы удержим все то, чем завладели.

Второй причиной была гибель надежды на иноземную помощь, – продолжал командующий, – об этой помощи много говорилось и писалось, и фронт слишком долго ждал прибытия этой помощи. Нам присылалось много телеграмм с вопросом: когда же, наконец, придут союзники? И их неприход сыграл роковую роль.