На воле
Шрифт:
— Николай, перестань! — взвизгнула Надежда. — Что ты здесь театр развел?!
— Перестать, говоришь? — задушевно пропел Николай. — Это не в моих силах, радость моя, потому что наша забава только начинается. Не окончено даже первое действие. А потом, как же я могу лишить представления таких искушенных зрителей, как Горыныч? Он ведь понимает толк в искусстве!
Горыныч раздвинул губы, вновь показав крупные зубы. Было непонятно, то ли это доброжелательная улыбка, то ли нешуточная угроза.
Угрюмый потерянно стоял посреди комнаты. Скверно.
– Колян, да брось ты. Я бы против тебя попер. А если бы измену заметил, то самолично эт ого гада придушил!
— Соловьем поет, слушать приятно, — саркастически заметил Николай. — Может, ты и петухом умеешь кукарекать?
Стоявший в дверях Цыган откровенно загоготал. Крупные лошадиные зубы показал Горыныч. Криво улыбнулся Крот.
В предвкушении потехи недобрым огнем блеснули глаза Серого.
Угрюмый проглотил горькую слюну.
— Колян, давай поговорим по-хорошему. Мы ведь были с тобой друзьями.
Николай выпил вторую рюмку. Ситуация ухудшалась — Угрюмый увидел, как хмель зажег в зрачках Коляна недобрый огонек. С Коляном такое происходило всякий раз, когда он выпивал больше трех рюмок. Колян в подобные минут не узнавал никого, придирался к словам и становился мнительным, как гулящая девка, попавшая на светский бал. Поэтому от подвыпившего Коляна все старались держаться подальше. Лица присутствующих выразили облегчение, когда гнев всемогущего бригадира обратился против Угрюмого;
— Среди говна у меня друзей не имеется. Ну что вы садите?! — посмотрел Колян на Серого. — Или забыли, как на зонах крысятников пидорастят? Если он Надьку мою не хочет, так пусть она посмотрит, как из мужика за две минуты бабу можно сделать.
— Колян, может, просто грохнуть его без всяких там затей? — предложил Серый.
— Нет! Сначала сорвать с него штаны! — Радченко сунул руку в карман и извлек из него «барракуду» — красивую огнестрельную игрушку с изогнутой рукояткой. «Барракуда» угрожающе стукнулась о полированную поверхность стола. — Азарта в глазах не вижу. Или вы думаете, суки, что это он вас с чалки выдернул? Если бы не мои бабки, так вы до сих пор бы парашу нюхали. Живо!
Неожиданно Цыган прыгнул на Угрюмого и сомкнул пальцы на его шее.
— Придуши его! — с воодушевлением орал Горыныч, уцепившись пятерней за ремень Угрюмого. — Ну сейчас я вдую!
Угрюмый напоминал огромного медведя, в шкуру которого вцепились разъяренные псы.
— Осади его! Он же мне здесь всю мебель переломает.
Ноги Цыгана оторвались от пола, каблуками он зацепил ножку стола, и рюмка, стоявшая на самом краю, опрокинулась, пролив на пол содержимое. Густой ковролин ненасытно впитал водку, лишь на пушистом ворсе остался влажный след. С треском разошлась по швам рубашка Угрюмого, в угол покатилась оторванная пуговица.
— Вали его на пол! Давай — рычал Горыныч.
Угрюмый ухватился за мизинец Цыгана и с хрустом
— Круто! — похвалил Колян. — Вижу, что не ошибся в тебе, когда взял в бригаду. Только что ты сделаешь против этого?
Радченко поднял пистолет и направил его прямо в лицо Угрюмому. Угрюмый прекрасно знал, что рука Коляна не дрогнет — девятимиллиметровая пуля войдет в лоб, исковеркает мозг и выйдет через затылочную кость.
— Не дергайся, Коля, — выдержал хищный ВЗЩОД «барракуды» Угрюмый. — Посмотри сюда.
Николай перевел взгляд на руки Угрюмого. В кулаке Федор держал «лимонку».
— Кольцо у меня в руках. Если ты надумаешь угостить меня пулей между глаз, то я разожму руку, и через пять секунд мы вместе с тобой взлетим на небеса.
— Ты блефуешь… У тебя там нет запала, — сказал Колян, но ствол пистолета слегка качнулся.
Федор усмехнулся:
— Хочешь проверить? А теперь все прочь с дороги! На сегодня у меня другие планы.,
Крот неохотно отступил, пропуская Угрюмого к двери.
Федор посмотрел на Надежду:
— Кажется, наш любовный треугольник поломался. Жаль, занятная была история. Я бы вам, мадам, бросил гривенник за доставленное удовольствие, да боюсь гранату уронить. А вообще это дело семейное, вы как-нибудь разберитесь между собой без мордобоя и поножовщины. Договорились, Колян? Жена у тебя все-таки классная телка, ты ее береги.
Угрюмый медленно отступил к порогу. Дверь была закрыт, на петлю наброшена металлическая цепочка.
— Горыныч, открой дверь!
Горыныч бросил растерянный взгляд на Коляна, который продолжал сжимать в руке «барракуду». Теперь пистолет не внушал страха — точь-в-точь морской хищник, у которого разом выдернули все зубы.
— Ладно, открой ему, Горыныч, пусть проваливает. У нас еще будет время, чтобы разобраться с ним.
Горыныч что-то мрачно буркнул и, стараясь не зацепить Угрюмого плечом, бочком пробрался к двери, сбросил с петли цепочку, и она, обиженно звякнув, ударилась о косяк. Угрюмый пнул дверь ногой и вышел на площадку. В подъезде царила тишина. Ему не бросились вдогонку, а посланные вслед оскорбления заглушила захлопнувшаяся дверь.
Угрюмый неторопливо спустился на один этаж и бросил «лимонку» в мусоропровод. Взрыва не последовало — только глухой стук железа о лоток и о трубу мусоропровода.
Все-таки полезно для здоровья иной раз иметь в кармане учебную гранату.
Угрюмый толкнул входную дверь и едва не столкнулся на пороге с высоким мужчиной. Тот стоял в дверном проеме и, похоже, пропускать его не собирался. Еще пару секунд они всматривались друг в друга, а потом незнакомец поднял руку. В руке он держал итальянский пистолет «танфольо» с накрученным на ствол глушителем.