На Востоке
Шрифт:
Выбрал 1-й батальон, который действовал на наиболее трудном и ответственном направлении атаки.
Быстро оценив обстановку, сложившуюся на этом участке, Яковлев обратил внимание на то, что врагу удалось остановить и прижать к земле подразделение 5-й стрелково-пулеметной бригады. Нужно было срочно принимать меры: замедление продвижения наступающих только на одном участке может сказаться на успехе всего боя.
Яковлев приказал командиру батальона выделить в его распоряжение несколько танков и, возглавив эту небольшую бронированную группу, повел ее на выручку пехоте, которая сразу возобновила атаку.
Враг встретил боевые машины плотным артиллерийским огнем. Бойцы 5-й пулеметно-стрелковой бригады
Санитары, нашедшие его бездыханное тело, насчитали семь ран, две из которых были смертельными. Вокруг валялись трупы японцев, сраженных бесстрашным комбригом.
Так погиб Михаил Павлович Яковлев, хороший знаток военного дела. Он любил жизнь, любил людей. Добрая улыбка, казалось, не сходила с его лица. Михаил Павлович был из рабочих. Прожил он всего 36 лет. Ушел из жизни в расцвете лет. За беспримерные мужество и отвагу, проявленные в боях с японскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 августа 1939 года ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А приказом Народного комиссара обороны СССР, также от 5 августа, 11-й танковой бригаде было присвоено имя бесстрашного командира М. П. Яковлева.
В эти дни мы почти каждый час узнавали о новых беспримерных свершениях бойцов и командиров, которые били врага, не жалея сил, не щадя жизни.
Помню, комиссар рассказывал бойцам об удивительном подвиге, весть о котором облетела наши войска. Его совершил командир отделения связи Павел Елизарович Пономарев. Это был на редкость смелый и решительный воин. Вечером командир батальона поставил Пономареву задачу: с двумя бойцами отправиться в секрет с целью не допустить к нашим окопам японских разведчиков, которые иногда пытались проникнуть между сопками в наш тыл. На выполнение задания Пономарев пошел с красноармейцами своего отделения Власовым и Абросимовым. Они скрытно выдвинулись к назначенному месту, заняли позицию и замаскировались. Лежали тихо. Медленно текло время. Ни словом обмолвиться, ни покурить... И вдруг бойцы услышали подозрительный шорох. Японцы, - решил Пономарев и напряг зрение. Вскоре в темноте ему удалось различить большую группу солдат, осторожно ползущих в нашу сторону. Пономарев приказал открыть огонь. Японцы ответили. В завязавшейся перестрелке погибли Власов и Абросимов. Оставшись один, Пономарев продолжал сражаться. Однако силы были неравными. Врагу удалось ранить нашего воина, однако он и после этого не покинул своего поста. Вот его меткий выстрел сразил японского офицера, затем застыли без движения два вражеских солдата. Но остальные продолжали ползти к нему - слева, справа, с фронта. Отважный командир продолжал вести меткий огонь. Вот еще один японский солдат застыл на месте. Некогда Пономарев прицелился в следующего и нажал на спусковой крючок, винтовка отказала: в затвор попал песок. Он вскочил, превозмогая боль в ноге, бросился врукопашную. Штыком и прикладом он уложил еще двоих солдат.
Японцы на какое-то время опешили. Пономарев воспользовался их замешательством, схватил у убитого врага винтовку и патроны и тут же упал в ложбинку, однако вражеская пуля все же настигла его. Это ранение оказалось серьезнее, чем первое. И все же Пономарев продолжал драться до тех пор, пока враг не отошел.
Наутро наши бойцы-связисты подобрали героя. Он был жив. Его немедленно отправили в госпиталь, и врачи спасли его.
Забегая
Отразив все атаки противника, наши части с 13 июля прочно закрепились на занимаемых рубежах. Японцы, сильно измотанные и истощенные боями, перешли к обороне. Наступило относительное затишье, которое продолжалось до 23 июля. По данным разведки, враг готовил новое, более крупное наступление, подтягивал и сосредоточивал силы в районе боевых действий.
Наше командование, заранее узнав о планах японцев, приняло ряд мер для отражения предстоящего наступления. Части, понесшие потери в боях, пополнялись личным составом, боевая техника приводилась в порядок.
Командующий войсками группы комдив Г. К. Жуков решил 14 июля отвести в тыл к озерам у к. Ахейн-Худук части, нуждающиеся в укомплектовании и отдыхе. Нашему полку с одной ротой 5-й пулеметно-стрелковой бригады, батареей противотанкового дивизиона и взводом огнеметных танков было поручено занять и прочно удерживать весь фронт обороны, который до этого занимали многие части. Поддерживала нас артиллерия двух полков.
Задача была, прямо скажем, не из легких. Требовалось прежде всего незаметно для противника занять позиции и организовать оборону на широком фронте. А сделать это не так-то просто.
Задачу ставил лично комдив Георгий Константинович: Жуков. Он вызвал меня и комиссара полка на командный пункт группы, который находился на горе Хамар-Даба.
– Учтите, дело очень серьезное и ответственное, - сказал командующий.
– Но я уверен, что справитесь с ним.
Полк хорошо сражался в минувших боях. Думаю, не подкачаете и теперь.
– Приказ будет выполнен, - заверил я.
У меня лично не было и тени сомнения в этом. Личный состав полка хорошо подготовлен, закален. Несомненно, он оправдает доверие командования. Японцы смогут пройти к реке Халхин-Гол только по нашим трупам. Впрочем, конечно, это только в крайнем случае, и главное - выстоять и победить. Так я считал, так обещал и Г. К. Жукову.
Вернувшись с Хамар-Дабы, я сразу же пригласил своих ближайших помощников: решил посоветоваться с ними, как лучше выполнить поставленную перед нами задачу. Вместе прикинули, какому подразделению и где обороняться, какие кому средства усиления выделить. Словом, продумали все до мелочей. Потом вызвал командиров батальонов и отдал им приказ. Я уже говорил, что предстояло нам сложное дело. Участок по фронту большой. Как его прикрыть? Мы пришли к выводу, что оборону надо строить очаговую. На отдельных ключевых высотах поставить отделение или взвод с ручными и станковыми пулеметами, чтобы промежутки между подразделениями надежно прикрыть огнем. Так и поступили. Естественно, все подразделения имели связь с командиром батальона. Кроме того, каждый командир батальона имел группу резерва от взвода до роты на автомашинах, которая выбрасывалась на тот участок, где, по данным разведки, японцы готовились атаковать. Это была нелегкая, но в то же время разумная организация обороны на широком фронте.
Кроме того, мы пошли еще на такую, если можно так сказать, хитрость. По моему приказу каждую ночь одно орудие и два пулемета на автомашинах курсировали вдоль фронта и вели огонь по врагу из разных точек. Тем самым мы создавали видимость, будто наша оборона густо насыщена огневыми средствами, что у нас хорошо организована система огня. Во всяком случае, мы на это рассчитывали, и, видимо, хитрость наша удалась. Как нам казалось, противник сделал вывод, что перед ним обороняются крупные силы советско-монгольских войск.