На всех хватит!
Шрифт:
– Верю, – так же тихо отозвалась я. – Вам – верю.
Мне уже доводилось однажды слышать слова, сказанные подобным тоном, – в залитой кровью хижине тот единственный, кто успел дожить до нашего с Рамоном появления, просил… умолял… требовал, что мы вколотили ему кол меж ребер сейчас, не дожидаясь… того, что должно было с ним произойти.
– Что ж, – нарочито громко произнес Маккормик. – Полагаю, на этом церемонию взаимного представления можно счесть законченной. Перейдем к делу. Дэвид – карту!
Карта у них была отличная – военная французская, отпечатанная, надо полагать, для нужд
– Смотрите, мисс Карлсен, – сверкающая полоска стали с длинным золингеновским [14] клеймом уткнулась в красный кружочек с надписью «Мехико». – Сейчас мы здесь.
14
Расположенный в долине реки Вуппер город Золинген является центром традиционного ножевого производства в Германии. Под длинным же клеймом Бренда, скорее всего, имеет в виду клеймо одной из находящихся в нем компаний – например, действующей с 1769 года Puma-Werk, Lau-terjung und Sohn.
Тоже мне откровение.
– Нам настоятельно необходимо, – нож медленно пополз вверх по карте, – через неделю оказаться вот тут. В месте под названием Иуво Касес Грандес.
– Это невозможно, – не раздумывая, выпалила я.
– Почему? – невозмутимо спросил Маккормик.
– Потому что это Мексика, а не Европа, сеньор, – с плохо скрываемым злорадством сообщила я. – И с железными дорогами дело обстоит не так, чтобы очень. А до нужного вам места добрая тысяча миль.
– Девятьсот тридцать шесть, – педантично уточнила Гвендолин. – По прямой.
– Вот-вот, – хмыкнула я. – Только в этой чертовой стране по прямой не летают даже птицы. Сеньор Алан, если вы так спешите и вам нужно было на север, то какого орка вы вообще притащились в столицу? Из Монтеррея ваш путь был бы в два раза короче.
– Это несущественно, – холодно отозвался Старший команды. – Сейчас значение имеет только срок, за который мы сможем попасть в Иуво Касес Грандес.
– За неделю мы хорошо если доберемся до Чихуахуа, – твердо сказала я. – В северных провинциях сейчас опять неспокойно – применительно к нам это означает, что поезд будут пытаться остановить раза в четыре чаще обычного.
– Остановить? – недоуменно переспросил валлиец. – Кто?
– Повстанцы, – пояснила я. – Борцы за свободу. За свободу в их понимании – право ходить увешанным оружием, палить в кого вздумается, вкусно жрать и пить, сладко спать и при этом ни черта не работать. Или бывшие повстанцы, или просто никогда не интересовавшиеся политикой бандиты. Конечно, на поезде наверняка будут солдаты, но бандиты, как правило, многочисленнее и в отличие от правительственных войск вооружены не музейным барахлом, а новенькими американскими винтовками.
– Не будет ли любезна многоуважаемая госпожа, – неожиданно подал голос молчавший доселе китаец, – объяснить неразумному, как она сама перемещается по столь полной опасностей стране?
– Верхом.
– Предусмотрительность ваша делает честь вам, – прощебетал китаец. – Благодарю за ответа.
– Верхом проделать весь путь мы точно не успеем, – Маккормик, прищурившись, глядел на карту так, словно нитки дорог по ней проводил его любимый враг. – Придется все же ехать поездом… и внимательно смотреть по сторонам.
– От Чихуахуа до нужного нам места всего сто шестьдесят миль, – заметила Гвендолин. – Так что, если в дороге же не случится чего-нибудь непредвиденного, мы вполне можем успеть уложиться в требуемый срок.
– Дальше будет еще труднее, – предупредила я. – За Чихуахуа почти нет дорог.
– Почему?
– Им некуда вести, – пожала плечами я. – По ту сторону Рио-Гранде уже начинаются Запретные Земли.
– Рио-Гранде, – педантично уточнила доктор Рид, – это река, обозначенная на этой карте как Рио-Браво-дель-Норте?
– Ага, – кивнула я. – Так ее называют по эту сторону границы. Но, пожив в Техасе, я успела привыкнуть к тому названию.
– И долго вы успели пробыть в Техасе?
– Нет, – после короткой паузы отозвалась я. – Не так чтоб очень.
К счастью – уж не знаю, моему или своему, – Маккормик не заинтересовался подробностями моей техасской эскапады.
– Кроме того, – добавила я, – есть еще одна причина, по которой из Чихуахуа нет в нужную вам сторону прямой дороги. Горы. Конечно, какие-то тропки там есть, но проще всего будет, – я сделала паузу, пытаясь выудить из болтающейся в голове мешанины имен, названий и примет несколько единственно нужных, – проехать на север до Эль-Суэко, потом повернуть на западную дорогу, через Рикардо-Флорес-Магон до Бонавентуры и вот оттуда уже можно будет спокойно добраться до Нуво Касес Грандес. Так что не сто шестьдесят миль, а все двести.
– Ясно, – выпрямляясь, подытожил Маккормик. – Ясно, – повторил он, – что времени у нас еще меньше, чем казалось доселе. Пять минут на сборы – и отправляемся на вокзал.
– А не проще ли, – удивленно спросила я, – послать кого-нибудь вниз, к портье, за расписанием поездов?
Ответом мне были пять недоуменных взглядов.
– Мисс Карлсен, – только сейчас я сообразила, где я слышала похожий голос прежде – с точь-в-точь такими же металлическими нотками изъяснялся Мартин Эстерхази, мой первый Старший команды. – Во-первых, если вы этого еще не поняли сами, то поясняю – отныне и до момента нашего расставания вы – в Команде. Со всеми вытекающими из этого факта правами и обязанностями!
Угу. Намек яснее некуда. Первое Правило Охотника – всегда и во всем слушаться Старшего команды. Только зря пялишься, краснеть, словно нашкодившая девчонка, я все равно не буду.
– И второе. Если нужного нам поезда не будет, то мы, – Маккормик вновь ухмыльнулся, и на этот раз меня от его ухмылки почти передернуло, – сделаем так, чтобы он появился.
Иллика аэн Леда, жертва алхимии
Пульмановский вагон добавил к моим впечатлениям от человеческих поездов понимание того, что обилие никеля, плюша и красного шелка ничуть не спасает от духоты и пыли.