На всякого блатного найдется пуля
Шрифт:
– Ну, я не знаю, что вы знаете, у меня никаких конкретных фактов нет, – ответил Стариков и ощутил, как к лицу прилила кровь.
– Значит, вы не хотите помогать следствию, – подытожил подполковник.
– Если бы у меня была какая-то информация, то я непременно бы помог, – быстро ответил Стариков. На душе у него было тоскливо и свербил вопрос: почему именно его?
– То есть вы сидите в дежурной части и ничего не знаете? – уточнил подполковник.
– Свою работу я знаю и выполняю, – пробормотал Стариков. Он понимал, куда
– Так. Четырнадцатого апреля сего года вы были на дежурстве, верно? – ехидно поинтересовался подполковник.
– Да, – обреченно ответил Стариков.
– В двадцать три двадцать в дежурную часть поступил звонок от гражданки Русских Светланы Аркадьевны; она сообщила, что ее соседи ведут бойкую торговлю наркотиками, а клиенты устроили под окнами потасовку, – прочитал Егоров с бумажки. – Расскажите, что было дальше.
– Я зафиксировал сообщение и принял меры, – нехотя ответил Стариков. – Отправил на место группу ГНР, сообщил участковому и так далее…
– Дальше, – потребовал Егоров, давя на него взглядом.
– Дальше гражданку Русских и ее мужа привезли сюда сотрудники убойного отдела и сообщили, что в квартире у задержанных были обнаружены наркотики…
– Кто именно из убойного отдела? – осведомился Егоров.
– Старший оперуполномоченный Гудков и оперуполномоченный Жарков, – тяжело вздохнул Стариков.
– А вы не знаете ли, с какого перепуга задержанных привезли сотрудники убойного отдела, и почему вдруг они из заявителей превратились в задержанных? – грозно спросил подполковник. – По-моему, уголовный розыск тут вообще не при делах. Чего молчите, майор?!
– Вопрос, конечно, интересный… – замялся Стариков, соображая, что ответить.
– От ответа на этот вопрос зависит ваша дальнейшая жизнь и карьера, – ласково сообщил ему Егоров.
– Понятно, – протянул Стариков, собрался с духом и все рассказал.
Скрывать очевидное было бессмысленно. По вопросам подполковника было понятно, что Гудкова с его шоблой отдали на съеденье волкам, последует показательная порка в суде, потом солидный срок, чтобы другим было неповадно.
Алексей Горкер торопливо подшивал в папку документы. Начальство требовало дело Асколова сию секунду, а они до этого толком ничего не оформляли, вот и началась свистопляска. Полистав том, он дошел до актов и с исказившимся лицом схватился за телефон:
– Алло, Костя, мне срочно нужны акты освидетельствования трупа дочки Тарасова.
– Да я вот только что подписал, – без энтузиазма отозвался собеседник.
– Слушай, будь другом, занеси мне, – ласково попросил следователь, – мне очень надо, срочно.
– Да иди ты на хер, срочно ему, – фыркнул тот. – Сам заходи, я тебе не слуга. Может, тебе еще кофе с круассанами подать?
– Да тебе здесь сто метров пройти, – возмутился следователь. – Я вот отойти даже
– Да не свисти! – Костя хихикнул. – Хрен тебе. Иди сам.
– Я серьезно! Брат ты мне или не брат? – возмутился Горкер еще больше, но, поняв, что так дело не решить, предложил: – С меня бутылка хорошего коньяку.
– Две, – поправил Костя.
– Две, – согласился Горкер со вздохом, а затем, спохватившись, спросил: – Эй, а что ты там написал-то? Причина смерти?
– Несчастный случай, – зевнул в трубку Костя.
– Как! Я уже написал, что это убийство, – изумился следователь. – Ты это точно выяснил?
– Да точно, – буркнул собеседник недовольно. – Судя по положению тела и характеру травм, она просто не устояла на ногах, споткнулась и свернула себе шею о край стола. Во всяком случае, это точно не преднамеренное убийство. Следов борьбы нет. На ней ни одного синяка, кроме тех, которые она получила при падении.
– Слушай, напиши, что это было убийство, – попросил Алексей Горкер жалобно. – Мне уже переписывать некогда, а этому мудаку все равно, десять трупов на нем или одиннадцать.
– Три бутылки коньяка, – ответил Костя безапелляционно.
– Да, только быстрее, – мгновенно согласился Горкер и положил трубку.
Через пятнадцать минут дверь открылась.
Горкер решил, что это брат с актом. Но вместо него в кабинет толпой вошли четверо офицеров из главка под предводительством подполковника Егорова – заместителя начальника управления собственной безопасности ГУВД. За ними протиснулись еще двое в штатском, судя по комплекции, дорогим костюмам и важному выражению лица – большие шишки из Москвы. Один из вошедших предъявил следователю постановление об аресте и велел не трогать бумаги на столе и клавиатуру компьютера. Забрав у него табельное оружие, Егоров с довольным видом рявкнул:
– Сядь в сторонку и не мешайся.
Дверь снова открылась. Все присутствующие обернулись. Следователь рыпнулся, однако его тут же жестко посадили на место. Егоров сделал знак подчиненным, чтобы приняли гостя. Это был звездный час подполковника, и грех было не порисоваться перед гостями. В комнату заглянул мужчина, очень похожий на следователя. На его лице отразилось удивление. Он тут же попытался ретироваться, но его бесцеремонно втащили внутрь.
– Кто такой и цель визита? – заорал на гостя Егоров.
– Шел м-м-мимо и з-зашел, – пролепетал тот, заикаясь от страха.
– Обыскать, – распорядился Егоров и, обращаясь к гостю: – Я так понимаю, Константин Сергеевич Горкер – заместитель начальника бюро судебно-медицинской экспертизы по экспертной работе собственной персоной.
– Да, это я, а в чем, собственно, дело? – тихо спросил побледневший Костя.
– Вот ордер на ваш арест, – улыбнулся ему Егоров, помахав перед носом листком. – Присаживайтесь рядом с братом. У нас будет долгий разговор…