На всю жизнь
Шрифт:
Ник прокрался дальше, на площадку, где можно было укрыться за деревянными бочонками и сломанными ящиками. Низко пригнувшись, он дал знак Большому Альфреду следовать за ним. С оружием наготове двое мужчин неслышно проползли вперед и укрылись за разбросанными бочками.
В центре большого сумрачного помещения под ними они увидели с полдюжины китайских мальчиков и девочек, связанных по рукам и ногам. Это были, несомненно, красивые дети — те, что обычно пользуются спросом у порочных содержателей опиумных притонов, этих тайных, далеко запрятанных логовищ немыслимого порока, часто
Однако Мин Хо среди них не было.
Детей охраняли огромный человек со шрамом на лице и худощавый восточного вида мужчина. В дальнем конце здания послышался громкий стук в дверь. Азиат быстро приблизился к запертой двери, тихо сказал что-то по-китайски, приложил ухо к двери, потом отодвинул тяжелый засов, и дверь распахнулась.
В помещение быстро вошли четверо мужчин.
Один из них был пожилым тучным азиатом. Другой — высоким худощавым жителем Запада, на вид очень богатым. Третьим был Трехпалый Джексон. И последним — одноглазый грузный мужчина с черной повязкой на глазу — один из самых известных городских адвокатов, уважаемый Дайсард К. Лэвендер.
Они не тратили времени на обмен любезностями. Трехпалый Джексон с готовностью повел тучного азиата прямо к связанным детям. Лэвендер вместе с высоким худощавым мужчиной оставались на месте. Отдуваясь и сопя, азиат с большим интересом осмотрел каждого связанного ребенка.
Наконец, просияв от удовольствия, он кивнул седеющей головой.
— Я возьму их всех. Доставьте их в полночь. — Он в задумчивости погладил бороду и добавил: — На этой неделе я потерял двух своих самых смазливых мальчишек. Одному удалось освободиться и убежать. Другой был найден мертвым сегодня утром в одном из номеров. — Из его глотки раздался раскатистый смех, а большой живот затрясся, когда он произнес: — Чрезмерно пылкий клиент заласкал его до смерти.
Дайсард К. Лэвендер, одноглазый адвокат, повернулся к стройному хорошо одетому джентльмену со словами:
— Мы наконец нашли вам красивую молодую китайскую куколку. Но это будет вам стоить немало.
— Я готов заплатить любую цену, если она такая, как вы говорите, — спокойно проговорил высокий мужчина. — На следующей неделе я отплываю в Сингапур без жены и детей. — Он улыбнулся, потер в паху и прибавил: — Возьму девочку с собой. Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем сексуальное обучение красивого восточного ребенка.
Он от души рассмеялся, Лэвендер тоже. Лэвендер произнес:
— Она великолепна. Мы следили за ней несколько месяцев. Много у нас было неприятностей, чтобы…
— Меня не интересуют ваши проблемы, Лэвендер. Где девушка?
— Здесь. Она заперта в маленькой каморке. — Лэвендер щелкнул пальцами, делая знак Трехпалому Джексону: — Джексон, приведи девчонку.
Наверху Большой Альфред непроизвольно фыркнул от отвращения. Услышав это, Джексон посмотрел наверх и заметил макушку Большого Альфреда. Вытащив пистолет, он немедленно прицелился. Когда Джексон выстрелил, Ник ринулся вперед, заслоняя собой Большого Альфреда. Пуля попала Нику в грудь.
Прежде чем Джексон успел выстрелить еще раз, входные двери распахнулись настежь. В помещение ворвалась команда хорошо
— Бросайте оружие! Руки вверх!
Блюстители порядка за несколько секунд заполнили все помещение. Лэвендер и его сообщники были быстро схвачены, а связанные дети освобождены от пут.
Большой Альфред, подняв руки, стоял и кричал:
— Девушка заперта в задней комнатке. Поторопитесь! — Потом опустился на колени рядом с упавшим Ником. — Парень, ты сильно ранен?
Ник попытался улыбнуться обеспокоенному другу.
— Царапина, не больше.
Однако серые глаза Ника закрылись, а на белой шелковой рубашке быстро расплывалось яркое кровавое пятно. Одним уверенным движением Большой Альфред поднял Ника на руки. К этому времени к ним подоспели двое полицейских.
Альфред Дьюк заорал на них:
— Позовите доктора Ледетта! Пусть он приедет в «Карусель»! Идите!
Подавленная, Кей возвращалась в пансион. Тротуары были в глубокой тени. День медленно угасал. Солнце садилось, и Кей невыносимо было видеть этот закат. Ей казалось, что солнце никогда больше не засияет вновь.
На Пасифик-стрит она завернула за угол. До «Золотой карусели» оставался один квартал. Надеясь, что не наткнется на Ника Мак-Кейба, Кей собралась с духом и пошла по улице. Пройдя половину квартала, она резко остановилась, заморгала, а потом стала пристально всматриваться.
По улице очертя голову мчался Большой Альфред, напрягшись всеми мышцами огромного тела. Он нес на мускулистых руках мужчину, тело которого было совершенно обмякшим и безжизненным.
Будучи не в состоянии ни двигаться, ни говорить, Кей смотрела, как англичанин бежит к клубу «Золотая карусель», прижимая к массивной груди мужчину, как беспомощного ребенка. Глаза мужчины были закрыты. Его белая рубашка спереди была алой от крови.
— Ники! — закричала Кей и, подхватив юбки, побежала. С гулко стучащим от страха сердцем, она со всех ног бежала к этим двоим. Она добежала до них как раз в тот момент, когда Большой Альфред распахивал ногой черную кожаную дверь и вносил Ника внутрь.
Кей в тревоге летела по мраморной лестнице за Большим Альфредом, стащив шляпку и уронив ее по дороге. Приказывая себе сохранять спокойствие и не нервничать, она затаив дыхание последовала за Большим Альфредом в апартаменты Ника. Опередив его, она поспешила в спальню и застелила разобранную постель. Большой Альфред осторожно положил туда Ника.
Увидев белую шелковую рубашку Ника, пропитанную кровью, Кей ощутила приступ дурноты. Постепенно приходя в себя, она взяла Ника за запястье, чтобы прощупать пульс.
— Он?.. — Большой Альфред не мог говорить, с трудом подавляя слезы.
— Он жив.
— Доктор Ледетт на пути сюда.
— Хорошо! Помоги мне раздеть его.
Кивнув, Большой Альфред помог Кей разрезать и снять с Ника окровавленную рубашку, а также туфли и носки. Кей пошла за водой и чистыми полотенцами. Большой Альфред снял с Ника брюки и белье и стал искать покрывало, чтобы укрыть Ника. Он заметил его на спинке кресла, поспешно снял и прикрыл обнаженное тело Ника за секунду до возвращения Кей.