На всю жизнь
Шрифт:
Да, она, конечно, не тридцатилетняя фотомодель, но выглядит еще совсем неплохо. Не с испугу ли она так похорошела? А может быть, в этом виноват Джордан? Говорят, женщины хорошеют от любви. Вот и сейчас ее неодолимо тянет к нему. Но Тара… Что делать с Тарой? Впрочем, лучше о ней не думать. Ах, Боже мой, как хочется кинуться на постель, свернуться калачиком и еще раз в своей фантазии пережить все страстные подробности этой ночи!
Стоп! Кэти решительно одернула себя. Не расслабляться.
Кэти разделась, прошла в ванную, встала под душ и резко повернула голубой кран. Ледяная вода обожгла ее. Она вскрикнула, но осталась на месте. Вот так, хорошо. Это то, что ей нужно. И зачем она вернулась в этот дом? Глупо, безрассудно! Словно маленькая девочка, поддалась ласковым уговорам. Вот и расплачивайся теперь за свою глупость.
Холодная вода тугими струями текла по раскрасневшимся щекам Кэти, смывая струящиеся из глаз слезы, взбадривая и пробуждая для нового дня ее ослабевшее от сегодняшних волнений тело.
И больно, и радостно было теперь у нее на душе. Нет, не напрасно она вернулась сюда. Пусть она не в состоянии возвратить безнадежно потерянное прошлое — в ее силах вернуть Джордану самого себя, помочь ему вновь обрести душевное равновесие, радость жизни. И это так важно для нее. Ведь он — часть ее самой, часть ее души, неотделимая часть ее внутреннего мира. И она справится с этим. Она изгонит темных призраков прошлого, освободит его жизнь от мучительных сомнений и загадок.
— Мама! — раздался в комнате девичий голос.
Это была Алекс. Кэти выключила воду и, завернувшись в полотенце, вышла из ванной. Дочь стояла рядом, одетая лишь в купальник-бикини, босая, и подбоченившись смотрела на мать. Изумительная стройная фигурка, уже достаточно загорелая, пышные золотые волосы, зеленые русалочьи глаза. Кэти невольно улыбнулась, с одобрением подумав о том, что у них с Джорданом получилась очень симпатичная дочь.
— Она приехала, — торжественно объявила Алекс.
— Кто? — не поняла Кэти, но тут же догадалась, о ком идет речь.
— Тара.
— Я знаю, я ее уже видела.
— Она же вроде как все еще должна была сниматься на этом своем острове.
— Дай-ка я оденусь, тогда и поговорим.
Закрыв за собой дверь ванной комнаты, Кэти натянула все тот же купальник, который, как выяснилось, начинает ей нравиться. Через минуту Кэти уже была в своей комнате. Присев на кровать рядом с дочерью, она обняла Алекс за плечи.
— Я уже жалею, что вернулась в этот дом, — невольно вздохнула Кэти.
— Что ты, мамочка, это же просто замечательно, — перебила ее Алекс.
— Может быть, это
— Но мы ведь хотели провести этот день в своей старой семейной компании.
— А как же Джереми? Он явно не входит в состав нашей семьи.
— Не беда. Он бы принял участие в забавах на правах нашего друга. Ведь между вами ничего нет.
— Но, я надеюсь, отец об этом не знает?
— Не знает, — согласилась Алекс. — Мам, не будь такой наивной. Мы с Брен прекрасно понимаем, чего ты добиваешься. Ведь мужчина всегда хочет иметь то, что имеет другой. Это очевидно. Такова жизнь.
— Неужели? — улыбнулась Кэти. — А что, по твоей теории, случится, когда этот мужчина обретет то, что раньше принадлежало другому?
— Не знаю.
— Вот именно. А Тара такая симпатичная женщина.
— Да, она — то, что нужно. Не то чтобы полный блеск, но и не просто красивая кукла, не тупица. Но так или иначе, Тара не сможет долго удерживать отца при себе, она это знает и, похоже, не собирается за него цепляться — во всяком случае, изо всех сил.
— Почему ты так думаешь?
— Она, как бы это сказать, зависла. Отец дорожит своей свободой. И Тара тоже весьма самостоятельна. У нее с самого начала своя, отдельная комната в нашем доме. И я не думаю, что отец ночами только и делает, что занимается с ней любовью. Они порой отдыхают друг от друга. А на этой неделе отец вообще как-то не желал Тару.
— Отец сам рассказал тебе об этом?
— Нет, но я слишком хорошо его знаю. Что-то тяготит его последнее время. И на этой неделе он хотел разрешить какие-то свои сомнения. Поэтому и занимался все время исключительно проблемами «Блу Хэрон». Он сказал Таре, что вполне поймет ее, если на этот срок у нее найдутся какие-нибудь свои неотложные дела.
— Он произнес это в твоем присутствии?
— Нет, — замялась Алекс, — честно говоря, я просто подслушивала. Это было в среду, когда мы с Брен прилетели сюда после экзаменов.
— Значит, ты уже тогда знала о планах Джордана и тем не менее не сказала мне ни слова! Хороша, нечего сказать! Ты, конечно, была очень занята. Бегала по делам, давала интервью столичным репортерам.
— Но отец просил ничего не рассказывать тебе. Он хотел сам поговорить с тобой. И настаивал на том, чтобы мы не вмешивались в ваши отношения. Но я все же подслушала то, что он говорил Таре.
— Нехорошо шпионить за собственным отцом. Ты не должна никогда этого больше делать.