На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)
Шрифт:
Любопытно, что Манштейн, задним числом критикуя в своих воспоминаниях "идею" таких крепостей, приписывал ее верховному командованию вермахта. Однако, судя по тому, что он был автором множества подобных "изобретений" и, в частности, весьма усиленно создавал в 1944 г. такие "крепости", полагаю, что он сам и был инициатором в этом деле. Как утопающий хватается за соломинку, так и командование группы армий "Юг" пыталось держаться за узлы коммуникаций.
Но попытки эти не оправдали надежд. В ходе последовавшего вскоре весеннего наступления войск 1-го Украинского фронта в наших руках довольно быстро оказались все "крепости". Несколько затянулась лишь борьба за Тернополь, но и там окруженный гарнизон противника
Как признал и Манштейн, ставка на "крепости" привела его войска в 1944 г. лишь к значительному увеличению и без того больших потерь.
Мы же, наступая, как-то даже и не почувствовали, что имеем дело с крепостями. Например, о том, что г. Винница был немецко-фашистским командованием объявлен крепостью, я узнал лишь много лет спустя, после войны, из воспоминаний гитлеровских генералов. Единственное, что бросилось в глаза в дни весенних боев 1944 г., это то, что, в частности, трофейным командам 38-й армии не приходилось собирать по полям брошенные гитлеровцами вооружение и технику, так как войска противника оставляли все это в населенных пунктах.
Наши воины немало над этим потешались. Помнится, в г. Бар, где после бегства гитлеровцев осталось колоссальное количество трофеев, мне довелось услышать такой разговор между солдатами трофейной команды и стрелкового подразделения. Первые торжественно поздравляли вторых с тем, что они "приучили" гитлеровцев не разбрасывать где попало вооружение и прочее военное имущество", а оставлять все это в сосредоточенном виде. В связи с этим трофейщики настаивали на том, чтобы бойцы переднего края продолжали "обучение фашистов" и добились от них "сдачи оружия из рук в руки".
Генерал Н. Ф. Ватутин не знал, конечно, что гитлеровское командование вдохновится "идеей" крепостей. Но он ясно и отчетливо представлял себе характер предстоявших военных действий, учитывая падение морального духа немецко-фашистских войск. Поэтому при постановке задач армиям были предусмотрены мероприятия, которые в конечном итоге свели к нулю все усилия фашистского командования по организации упорной обороны в крепостях. Так, 13-й армии было приказано "... Дубно с фронта не атаковать, а обходя его с северо-запада и юго-востока, блокировать Дубно и не допустить прорыва войск противника из Дубно на юго-запад"{163}.
И в дальнейшем командующий фронтом требовал применения подобной тактики. Когда к югу от Шепетовки и в районе Любар противник создал узлы сопротивления, ликвидация которых могла отнять много времени и сил, Н. Ф. Ватутин приказал обойти их с флангов. Это позволило 60-й и 1-й гвардейской армиям успешно развивать наступление в глубину, нанося удары в промежутках между узлами сопротивления. И тотчас же вражеские гарнизоны, боясь окружения, бросали свои "крепости" и начинали отход. В результате разгром их всегда происходил на открытой местности, вне укреплений. Это экономило время и силы наступающих.
Наша 38-я армия в составе одиннадцати стрелковых дивизий, десяти артиллерийских полков и других средств усиления занимала 90-километровую полосу на рубеже Голендра, Андрусовка, Липовец, Оратов. Главные усилия войск армии были сосредоточены в направлении Липовца. Дивизии первого эшелона имели участки от 6 до 12 км. Четыре дивизии находились во втором эшелоне, за счет чего создавалась глубина обороны.
Винницкое направление, на котором оборонялась 38-я армия, являлось тогда одним из важнейших, так как здесь, на стыке 1-го и 2-го Украинских фронтов, противник имел наиболее многочисленную группировку войск, в которую входили "самые боеспособные танковые дивизии. Вероятность нанесения этими силами нового удара в северном направлении предопределила необходимость надежно прикрыть его. Эту задачу
Следовательно, нашей армии, как мы понимали, не отводилась, как прежде, ведущая роль в предстоящей наступательной операции. И хотя это было непривычно, однако настроение у всех нас оставалось превосходным, потому что мы уже более полугода безостановочно гнали фашистов со своей земли и знали: близок час окончательного освобождения всей советской территории от врага. Да и все преимущества замысла генерала Н. Ф. Ватутина были очевидны.
Сильный удар правым крылом фронта позволял захлестнуть войска противника, перерезать его коммуникации. Если в августе 1943 г. при разгроме белгородско-харьковской группировки немецко-фашистских войск Воронежский фронт наносил по ней лобовой удар, то теперь нам представилась возможность ударить в обход вражеской группировки, по самому слабому ее месту. Это диктовалось конкретно сложившейся обстановкой.
Ни мне, ни члену Военного совета армии А. А. Епишеву не нужно было разъяснять преимущества такого плана. Поэтому мы и направили все свои усилия на то, чтобы успешно выполнить возложенную на 38-ю армию часть общей задачи войск фронта.
Сделать же нужно было немало. Помимо перечисленных задач, поставленных армии 23 февраля, четыре дня спустя нам было приказано одновременно со сковыванием противника и подготовкой наступления демонстрировать подготовку к наступлению большого масштаба. Этим мы должны были убедить вражеское командование, что главный удар фронта готовится именно здесь, на винницком направлении, а не на правом крыле фронта. С этой целью 38-я армия с 28 февраля должна была во всей своей полосе вести разведку боем, рекогносцировку местности группами командного состава, пристрелку артиллерии и осуществить ряд других демонстрационных мероприятий.
Легко понять, что данная задача основательно осложнила действия армии. Ведь мы действительно готовили наступление, хотя и частью сил. А это требовало скрытности, маскировки.
Нам же было приказано сделать все, чтобы противник поверил в готовящееся на нашем участке наступление и, следовательно, принял необходимые контрмеры. Как сочетать выполнение этих двух, казалось бы, взаимоисключающих задач? С таким вопросом ко мне сразу же обратились генерал-лейтенант В. С. Голубовский, генерал-майор П. В. Котелков и генерал-майор Д. И. Кислицын, командовавшие 101, 106 и 67-м стрелковыми корпусами. Особенно недоумевал Д. И. Кислицын.
В связи с этим мне вспомнилась подобная же ситуация в декабре 1942 г. Как я уже рассказывал в своей первой книге, 6-я армия Воронежского фронта должна была тогда наступать вместе с Юго-Западным фронтом на Среднем Дону. 40-я же армия, которой я тогда командовал, готовилась к проведению Острогожско-Россошанской операции. Нам предстояло перейти в наступление со сторожевского плацдарма. И здесь же мы по приказу фронта для сковывания противника в целях содействия 6-й армии и Юго-Западному фронту демонстрировали подготовку наступления. Все получилось как нельзя лучше. Сначала вражеское командование, ожидая наступления со сторожевского плацдарма, не перебросило резервы в полосу наступления Юго-Западного фронта и 6-й армии. Когда же последние успешно решили поставленные задачи, 40-я армия внезапно для противника прорвала его оборону на сторожевском плацдарме, окружила и совместно с 3-й танковой ликвидировала всю острогожско-россошанскую группировку вражеских войск.