На задворках галактики. Трилогия
Шрифт:
Вот и сейчас, как не раз уже бывало до этого, только под небесами других солнц, он надвигался на стреляющего противника. Стрелявшего и не попадавшего, на физиономии которого проступила гримаса крайнего удивления. Стрелок палил в Ярему без остановки, даже головой слегка подёргивал от усердия. Чхи–чхи! Чхи–чхи! Чхи–чхи! И удивление его очень скоро сменилось ужасом, пули–то, словно сами по себе отклонялись от траектории. Так казалось стрелку.
И тут всё резко замерло, как в стоп–кадре. Замерло не более чем на секунду, но, однако же, какая длинная это была секунда! Воронёный ствол "PF шестьдесят
Мысли стрелка, в одно мгновение успевшие пронестись в его голове, превзошли скоростью световой барьер. И дьявола подводных глубин помянул он, и вопросил вышние силы, почему этот ускользающий от пуль враг все время улыбается. И даже успел напоследок подумать, о безумии этого необычного и страшного гиганта. А как же иначе? В него стреляют, а он улыбается под пулями!
Красевич бузданул стрелка в челюсть, отбросив на несколько метров назад… За всё время Краснов так и не успел воспользоваться своим иглострелом.
Из незваных гостей на ногах остался только брюнет, уже успевший справиться с растерянностью. Он схватился за рукоять пистолета, упрятанного в наплечной кобуре под расстёгнутым плащом. Намеренье брюнета Красевич пресёк на корню, взломав его защиту и бережно, словно ребёнка, опустив бесчувственное тело на пол.
— Дай я этому красавчику нос сломаю, — шагнула к брюнету Хельга.
— Что? — не понял Красевич.
— Ладно, ничего, — отступила Хельга, заметив не угасшие в глазах Яремы огоньки ярости.
— Итак, всё вроде бы тихо, — подвёл итог Пётр Викторович, — если не считать разбитого серванта. Поищите у них документы.
Спустя минуту он держал в руках пять удостоверений. Брюнет оказался лейтенантом флота Островного Союза, остальные были младшими чинами военной полиции всё того же Союза.
— Островитяне значит, — прокомментировал он. — Лихо они взялись. Орудуют под самым носом СМБ.
— Топорно они орудуют, — высказал свою оценку Красевич. — Нахрапом решили взять. Эти вояки годятся только чтоб собственную базу патрулировать. А лейтенант этот — вообще кретин. Небось выслужиться захотел, служебное рвение, так сказать. Брали б нас эмбэшники, тогда да…
— Вероятно, ты прав, — кивнул Краснов. — Давай, Ярема, посмотри–ка, что там вокруг дома. И без шума.
— Обижаете, Пётр Викторович. Я через заднюю дверь. Даже свет не включу.
— Давай–давай, шутник.
Когда Красевич ушёл, Хельга прикурила, не отводя недоброго взгляда от бесчувственного лейтенанта.
— Пожалуй, не стоит ему нос ломать, — сказал Краснов.
— А?.. Да ну что вы, Пётр Викторович, в самом деле? Это я сгоряча ляпнула. Бить поверженного мне чести не сделает. Если не ошибаюсь, он из патрициев? Так, кажется, себя называют островные аристократы?
— Из патрициев. Только они вовсе не аристократы. Патриции островитян — это скорее олигархическое сословие. Настоящие аристократы на Темискире водятся только в Великом Герцогстве Арагонском.
— Но если он скоро очухается и начнёт бузить, я ему всё–таки нос сломаю.
— Это после работы Яремы? — Краснов мотнул головой, улыбаясь. —
Медленно протекли минуты, наполненные спешными сборами. Ни у Краснова, ни у Кометы лишних вещей в особняке не было, всё их добро уместилось в два маленьких чемоданчика. Красевич вернулся тихо насвистывая весёлую мелодию. И вручил Краснову ещё три удостоверения.
— И снова военная полиция, — прокомментировала Хельга, заглянув за плечо Краснову.
— Во дворе чисто, — доложил Ярема. — Эти три идиота вдоль забора торчали. Вне визуального контакта друг с другом. Теперь в кустиках отдыхают. Местной полиции нигде не видно. Машин вдоль улиц нет. Только грузовичок у ворот. Водила дрыхнет, кунг открыт. В общем, смыться — не проблема. Глушим водилу, едем в рабочие окраины и бросаем грузовик там — на радость мародёрам.
— Что с документами сделаем? — спросила Комета. — Может, порвём из вредности? Краснов и Красевич тихонько рассмеялись.
— Зачем же рвать? Можно взять себе на память, — предложил Ярема, — и позвонить в полицию, мол, попытка ограбления. Хотя, это ничего не даст, в участке всё очень быстро выяснится. А так, глядишь, до утра поваляются.
— А дальше что? — спросила Хельга.
— А дальше — ложимся на дно и отчаливаем, — ответил Краснов. — Как думаешь, Хельга, окажет аргивейский консул тебе небольшую услугу?
— Услугу? — Комета слегка нахмурилась. — Кажется, я начинаю догадываться…
— Ты всегда у меня была сообразительной.
— Спасибо, конечно, за комплимент, но организовать коридор для всех нас… Не говорю, что консул откажется, наоборот — в лепёшку расшибётся, но нас тут же могут взять в оборот…
— А никто и не говорит, что мы все разом. В консульство пойдёшь одна. Заодно посмотрим, чьё ещё внимание кроме СМБ ты привлечёшь. А ты, Ярема, будешь прикрывать Хельгу. О деталях договоритесь позже. Ваша цель — Новороссия.
— А вы, Пётр Викторович? — поинтересовался Красевич.
— А я с ребятами пока задержусь. Поищем другие пути. Может даже на контрабандистов придётся выходить. Надеюсь, надолго мы тут не задержимся. Достал меня этот Фалонт.
Ровно в десять часов утра 10 октября 152 года у здания аргивейского консульства остановился новенький зелёный "бэккер". Рассчитавшись с таксистом, из машины появилась мадам Корф с лёгким чемоданчиком в руке и быстрой походкой направилась мимо двух дежуривших полицейских к парадным дверям консульства.
За зданием в последние дни велось круглосуточное наблюдение. Фиксировался каждый входящий и выходящий, особое внимание уделялось любому неизвестному, не принадлежащему к консульскому персоналу. Но мадам Корф была, как говориться, другой случай. Дежурившим агентам она была заочно знакома по словесному портрету и фотороботу. Поэтому, как только были отщёлканы положенные кадры, один из агентов покинул наблюдательный пункт и сделал короткий звонок из ближайшей телефонной будки. А сорок минут спустя из ворот консульского гаража выехала роскошная "Пальмира", с дипномерами и тонированными стёклами, закупленная ещё до оккупации в фалонтском автосалоне знаменитого северораконского автоконцерна.