На задворках галактики
Шрифт:
Получив доклад и благодарности из дворца, полковник Федорцов вышел на связь с штурмовыми группами учебных батарей. Вскоре его восемь миномётов начали работать по данным командиров групп. Вместо требовавшихся по нормативам на поражение цели двух-трёх мин не редко обходились одной. Зачастую точность была ювелирной, у юнкеров и жандармов заметно повысился темп продвижения и сократились потери.
…Словно осатаневшие, республиканцы пёрли напролом. Простреливали окна из пулемётов, зашвыривали в них гранаты. Усеяли своими трупами и ранеными подступы к дворцу, но пробились таки на первый этаж.
Станкач
Красевич носился с карабином, хорошо хоть к нему патронов было навалом. Чего не скажешь про брошенные пулемёты. К 'Ворчунам' оставалось по полтора-два рожка. Один из бойцов уже обзавёлся винтовкой. А бунтовщики не редко с пистолетами-пулемётами: ППК или 'Дыроколами', попадались и велгонские 'AFO'. И гранат у них навалом, теперь они пытались забрасывать штурмгренадёр, если могли подойти на дистанцию броска. Очень скоро все усилия были направлены на удержание лестниц.
Штурмгренадёры выбывали один за другим, гибли от гранат и рикошетов. Тяжелораненых сносили на третий этаж под присмотр радиста. Однако и он вынужден был взяться за автомат. А когда ранило и контузило Рутковского, пришлось оставить и второй этаж. Потом и часть третьего.
…Красевич взял 'гражданина' на штык, следующему раздробил прикладом челюсть. Подсёк третьего и вогнал штык в горло. Четвёртый попытался скрыться за углом, пришлось пожертвовать ножом.
Присел, очистил подсумки 'граждан' от патронов, забрал две гранаты и вернулся к Половняку. Казалось, что прапорщик уснул. Красевич закрыл ему веки. Пяти минут не прошло, как Юрий пригласил на день рождения. И вот убит, двадцать ему уже не исполнится. Полмесяца не дожил.
Граната разорвалась позади стрелявших боевиков. Четыре тела размело как ворох бумаги ветром. Теперь в этом коридоре и без него справятся. Красевич бросился в боковой.
Оскаленная рожа 'гражданина', выстрел в упор, пинок в живот второму и штыком ему в грудь. Бегом. Поворот, ещё поворот, выстрел снёс с республиканца шапку вместе с затылком. Выстрел, ещё выстрел, двое валятся на пол. Из комнаты выбегает следующий, страшно орёт и замахивается саблей. И получает пулю в рот.
Опять поворот, смена магазина, сапоги скользят по красной луже. С 'гражданина' натекло неимоверно, кто-то из штурмгренадёр распорол его с паха до шеи. Впереди взрыв, на голову сыпется штукатурка. Неужели она ещё осталась? Кто-то воет, оказалось, это бунтовщик. Милосердная пуля, он затихает в чьих-то ошмётках. Кто же кинул гранату? Ведь там одни тяжёлые! Ноги подкашиваются, в углу у разломанных кресел голова Григорьева. Вот кто гранату, значит. Вахмистр подорвался, заодно и 'граждан' с собой захватил.
Комната. В рядок тяжёлые. Живые, к счастью. Все в отключке. Не зря вахмистр… Царствие ему небесное.
На улице треск и грохот. Из чудом уцелевшего окна видны огненные султанчики вдоль площади. Фигурки боевиков валятся как подкошенные. В две секунды трассеры распотрошили грузовик с бело-синим флагом, никто не успел выбраться. Так могла работать только МЗУ, значит вольногоры подошли. Успели, морды! Успели, мать их за ногу!
Красевич поспешил в коридор. Он ещё не знал, что из взвода осталось одиннадцать
Как пока не знал, что последние очаги сопротивления в блокированном городе будут подавлены только к утру. Что после его сообщения о захвате 'стирателя' на аэродроме под Алексеевском приземлятся сразу четыре транспортных 'Владимира' с усиленными боевыми группами во главе с самим генералом Острецовым. А к вечеру следующего дня по приговору военно-полевого суда на соборной площади будут повешены сотни сдавшихся и захваченных в плен бандитов и их пособников. Всё это случится позже, а пока Ярема Красевич пересчитывал патроны и следил за проходами.
Глава 14
Было свежее морозное утро. Офицер комендатуры сверял список, стоя в окружении санитаров и свежих гробов. В три ряда, поставленные прямо на снег, гробы загородили половину заднего дворика госпиталя. В сухом воздухе разносился лишённый интонаций голос:
– …Прапорщик Михеев, сто сорок пятый стрелковый. Прапорщик Фок, сто сорок пятый стрелковый. Прапорщик Прокопчук, сто сорок пятый стрелковый. Младший воентехник второго разряда Моргунов, шестнадцатая бригада связи. Прапорщик Кондрашов, девяносто первый стрелковый…
Он читал ещё долго, один из санитаров делал пометки в толстой тетради. Лежавшие в гробах не умерли от ран, их убили этой ночью. Убили подло, внезапно, кого в тёмных подворотнях, кого во сне. Пятая колонна в Белоградье нанесла свой удар.
Во дворике Масканин не задержался. Быстрым шагом он пересёк площадку и вошёл в распахнутую провожатым дверь в мертвецкую.
Внутри было до неприятного холодно. На улице минус пять, а здесь плюс. Но всё равно как будто холодней. Он шёл быстро, но едва успевал за санитаром. Плохо освещённые коридоры, всюду на полу и на стенах потресканный кафель. И покойники, покойники, покойники. Они были везде: на железных каталках, на полу вдоль стен, в углах и даже кое-где лежали штабелями. Большинство – скончавшиеся от ран, но были и погибшие ночью в городе. И почему их не хоронят? Для чего их накапливать? Впрочем, мёртвым было всё равно, они не возражали.
Провожатый, дюжий мужик в грязном фартуке поверх застиранного солдатского кителя, бойко нырнул в освещённый проход и вывел, наконец, к явно заскучавшей группе коллег, судмедэксперта и военпрокурора. Отдельно от всех стояла бледная дамочка в форме с эмблемами прокуратуры. Секретарь, наверное, или стенографистка.
– Ну наконец-то, – выдал вместо приветствия прокурор, открывая кожаную папку. Затем не торопясь, беря двумя пальцами за кончики листов, начал перечитывать свои бумаги. – Итак, поручик, пройдите к столу и осмотрите…
Масканин остался на месте, застыв истуканом. В центре комнаты, на железной каталке лежало до шеи укрытое заляпанной простынёй тело. Знакомые черты лица навек перекошены судорогой боли, на лбу здоровенная гематома.
– Это он, – выдал Масканин бесцветным голосом. – Это мой сержант.
– То есть, вы опознаёте сержанта Круглова, – произнёс военпрокурор. – Подойдите поближе и назовите по каким…
– Да он это. Леонид Круглов, командир отделения моей роты.
– И тем не менее, – нудил военпрокурор, – назовите по каким особенностям вы его узнаёте?