На задворках Великой империи. Книга первая: Плевелы
Шрифт:
Сипягин поразил Сергея Яковлевича откровенностью своих признаний.
– Император явно неумен, – заявил он с горечью. – И неумен и коварен! Однако же мы, древнее российское дворянство, должны сплотиться вокруг него, чтобы противостоять тому хаосу, который учиняется сейчас в России!
Министр был весьма любезен и дал дружеский совет:
– Вы еще молоды, князь, и вам следует испытать свои силы в провинции. Я как раз подыскиваю вице-губернатора для Вятской губернии… Вас не испугает эта глушь?
– Нет, что
– Меня, – продолжал Сипягин, – очень трудно застать на месте, однако… Условимся так: завтра подъезжайте в Государственный совет. Я буду как раз присутствовать на заседании департамента экономии…
В назначенный час Мышецкий подкатил к Мариинскому дворцу. В громадном вестибюле было прохладно и пустынно; потрескивали камины. Возле колонн прохаживался одинокий офицер в новенькой фризовой шинели, помахивая четко квадратным пакетом. Мышецкому почему-то запомнились его по-мужицки крупные руки и неправильный разрез выпуклых глаз.
Курьер распахнул двери, и Сипягин, на ходу сбрасывая пальто, быстро вошел в вестибюль. Он сразу заметил Мышецкого – дружески кивнул ему издалека. Но офицер шагнул навстречу министру, протягивая пакет.
– Из Москвы, – деловито сообщил он. – От его высочества великого князя Сергия Александровича…
Сипягин торопливо рванул пакет, и офицер вдруг начал всаживать в министра пулю за пулей. Маленький браунинг в его большой руке казался крохотной игрушкой.
В гулком вестибюле внезапный грохот был страшен.
Сипягин волчком кружился под выстрелами, тяжело приседая к земле. Дико орал курьер, сдуру угодивший под шалую пулю.
Мышецкий, заскочив за колонну, кричал испуганно:
– Это же – министр! Прекратите… что вы делаете?
Сбежались люди (поначалу – из нижних этажей – мелкая сошка). Из верхнего зала Комитета министров, потрясенные, спускались по лестнице сановные старцы.
Опираясь на палку, дряхлый вояка П.С. Ванновский сразу же подковылял к убийце.
– Вы, сударь, не офицер, – заявил он ему. – Так офицеры не одеваются… Дайте сюда оружие!
Под истекающего кровью министра пихали подушки. Послали за женой и за лазаретной каретой. Тот же Ванновский грубо окликнул Мышецкого, не вылезавшего из-за колонны:
– Молодой человек, что же вы стоите? Помогайте…
До Максимилиановской лечебницы было две минуты езды. Мышецкий – в своем ярком камер-юнкерском мундире – простоял этот путь на подножке кареты.
Сипягин сказал ему на прощание:
– Такова судьба, князь. Не сожалейте обо мне – я не последний римлянин в России! И верьте, что я никому не сделал зла намеренно…
Убийство министра настолько потрясло князя Мышецкого что он тут же, на Вознесенском проспекте, выбросил яд из кармана. Оставив на время честолюбивые мечты, он вскоре надолго укатил за границу…
Зиму проводил
В один из пасмурных дней, поджидая доктора в скромном ресторанчике «Резерв» в Болье, что на полпути между Ниццей и Монте-Карло, Сергей Яковлевич был привлечен видом… пальца, манившего его из-за двери.
Палец был украшен блестким бриллиантом и явно подзывал к себе Мышецкого, который сразу же возмутился (не лакей же он, чтобы откликаться на палец). Но тут в двери просунулась и голова – великого князя Алексея Александровича, родного дяди императора Николая II.
Генерал-адмирал русского флота обидчиво произнес:
– Князь, я вас зову, зову… Что же вы?
– Простите, ваше высочество. Но я никак не предполагал, что встречу вас именно здесь, в Болье!
Мышецкий, оторопев, проследовал на кухню, где великий князь самолично готовил для себя марсельский «буй-аббес» с шафраном. Угостив камер-юнкера кошмарным варевом, Алексей Александрович доверительно признался:
– Вы, душа-князь, должны помочь мне. Я сильно поиздержался в этом сезоне, просить из России мне уже стыдно! А мною, как на грех, увлеклась Ивонна Бурже, и – согласитесь – я не имею права отказать ей в незначительных презентах!
Сергей Яковлевич не знал, что и ответить.
– Ваше высочество, но мои доходы…
– Да знаю, знаю! – отмахнулся генерал-адмирал. – Так не у вас же я собираюсь просить. Вон тут уже с весны кутят прокеросиненные армяшки Лианозов с Манташевым, – да просить-то у них, душа-князь, подло! Но вы же ведь Рюрикович, я слышал, знаток статистики?
– Отчасти – да, ваше высочество, – согласился Мышецкий.
Все «восемь пудов августейшего мяса» (как звали генерал-адмирала в России) заколыхались от оживления.
– Ну вот, – обрадовался флотоводец. – Так о чем же речь? Большего и не нужно… Давайте же совместными усилиями обчистим казино в Монте-Карло.
– Мы… каким образом? – поразился Мышецкий.
– С божьей помощью посредством статистики, – деловито пояснил Алексей Александрович. – Ну, не грабить же их в масках с пистолетами за пазухой… В газетах и так черт знает что обо мне пишут. А в баккара важен математический расчет, и только! Система, милейший князь!
– Но я ведь лишь статистик, ваше высочество. Пожалуй, тут и сам Араго вряд ли справится…
– Чепуха – возразил генерал-адмирал. – Я знаю одно: вы не смеете отказать мне в этом!
Действительно, как откажешь дяде царя? Сергей Яковлевич две недели подряд не вылезал из казино. Проигрывал по мелочи, примериваясь и соображая. Вскоре ему стало казаться, что система и в самом деле существует.
Престарелый генерал А.К. Имеретинский, набивший себе руку на игре в рулетку, поддержал в нем эту уверенность.