Шрифт:
Эдгар ПЭНГБОРН
НА ЗАПАД ОТ СОЛНЦА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА 2056 ГОД
1
Над красно-зеленой планетой вставало утро. Смуглое, с тонкими чертами лицо Дороти Лидс пылало от возбуждения.
– Что мы знаем?
– воскликнула она.
– Давайте посмотрим, как это выглядит все целиком.
Эдмунд Спирмен принял небрежный вид.
– Диаметр и масса немногим меньше, чем у Земли. Солнце больше нашего, но планета обращается вокруг него по более удаленной орбите. Местный год составляют 458 дней, в дне двадцать шесть часов. Времена года приносят небольшие изменения, поскольку
– Это красно-зеленое действительно представляет собой растительность?
Доктор Кристофер Райт вышагивал перед экраном на длинных ногах. Одиннадцать лет назад он прохаживался точно таким же образом перед коллегами и студентами университетов на Земле, и долгие годы в космосе ничуть не сказались на его академических манерах. Доктор пощипывал себя за кадык, и резко вскидывал голову, обводя окружающих надменным и внимательным взглядом хищной птицы. Сходство довершал внушительный ястребиный нос доктора и практическое отсутствие подбородка. Глядя на него, Пол Мейсон подумал: "Этого человека можно либо любить, либо ненавидеть. В любом случае он перестает казаться таким уж гротескным".
– Так это на самом деле растительность?
– настойчиво повторил Райт. Как всегда, его тон был преувеличенно вежлив.
– А что же еще, док? Конечно, растительность, - сказал Спирмен.
Он машинально потер щеки, на которых проступала синева щетины. Спирмен выглядел старше своих тридцати двух. Высокие залысины на лбу, жесткие складки морщин в углах рта. Спирмен нес на широких плечах тяжелое бремя: весь корабль. Наблюдая за ним, Пол Мейсон в который раз тревожно подумал: "Капитан Дженсен не должен был умирать..." Спирмен тем временем продолжал.
– ...должна быть растительность. Приборы показывают наличие кислорода - столько же, сколько и на Земле, или чуть больше. Состав атмосферы по сути тот же. Азот, углекислый газ. На последних фотографиях, которые делались через более сильный объектив, видны три оттенка. Воздух планеты может вызвать у нас кислородную эйфорию... если мы, конечно, решим на ней побывать. Ладно, Дороти, я продолжаю. Итак, два континента, два океана оба меньше Атлантики, соединенные узкими проливами в северном и южном полярных регионах. Десятки озер размерами больше Каспия. В результате соотношение воды и суши примерно как на Земле. Гор, которые могли бы сравниться с нашими Гималаями, нет, хотя некоторые довольно высоки. Повсюду простираются обширные леса, прерии, пустыни.
Он закрыл глаза, обведенные кругами от усталости, и надавил пальцами на веки, массируя глазные яблоки. "Я никогда не должен пытаться нарисовать Эда", - подумал Пол Мейсон.
– "Выйдет портрет Геркулеса Разочарованного, и Эду совсем не понравится..." Спирмен сказал:
– Даже самые высокие горы выглядят сглаженными. Старыми. Если здесь и были ледники, то очень давно.
– Геологически спокойное время, - заметил Сирс Олифант.
– Так выглядела
Сирс Олифант родился пятьдесят лет назад в Тель-Авиве, а рос в Лондоне, Рио и Нью-Йорке. Его родители были врачами. Они работали на Федерацию, и выезжали в районы бедствий и катастроф. Он получил докторскую степень по биологии (точнее, по таксономии) в университете Джона Гопкинса. Сирс Олифант утверждал, что его имя - польского происхождения, и чтобы его правильно прочитать, необходимы два словаря, кувалда и некая техническая формула на одном из славянских языков. Он подмигнул Дороти маленькими добрыми глазками поверх пухлых щек.
– Напомни, крошка, ты еще застала юрский период?
Дороти улыбнулась, но ее улыбка предназначалась Полу.
– Возможно. В качестве самого первого из млекопитающих.
– Ничего, что имело бы искусственное происхождение, - сказал Райт. Поначалу планета показалась мне похожей на Венеру.
Он обратил к остальным асимметричное лицо с задумчивой и почти детской полуулыбкой.
– Быть может, назовем планету Люцифером? Люцифер, сын утра. А если мы опустимся на нее и заложим город... я говорю глупости?.. пусть город носит имя Дженсена, в память более чем солярного мифа.
Продолжая массировать веки, Спирмен резко спросил:
– Мифа?
– Ну разумеется, Эд. Все погибшие герои продолжают жить в памяти, и любовь живых преувеличивает их подвиги, творя легенду. Как же иначе?
– Но, - обеспокоенно вмешалась Энн Брайен, - Люцифер ведь...
– Милая моя, Люцифер был ангелом. Дьяволы и ангелы - это в общем-то один вид... в разных условиях. Я отметил этот факт, еще когда был неоперившимся интерном. И снова обратил на него внимание, занявшись антропологией. Даже пребывание на космическом корабле в компании пяти людей, которых я люблю, как никого больше, лишь укрепило мои выводы на сей счет... Значит, никаких объектов искусственного происхождения?
– Вы не видели самых последних снимков, док, - сказала Дороти.
– А что там?
– серые глаза Райта засверкали.
– Ну-ка, ну-ка! Я уже почти потерял надежду.
Энн поспешила присоединиться к нему. Стройная, подвижная, чересчур высокая. Райт покровительственно обнял ее за плечи.
– Параллельные линии в джунглях? Хм... Почему нет ничего похожего на открытой местности?
– Мы можем сделать еще снимки, - предложил Спирмен.
– Но...
Пауза затянулась. Молчание прервал Пол Мейсон.
– Что "но", Эд?
– Мы постепенно падаем на планету. Я могу вывести нас на другую орбиту, но на это потребуется топливо. У нас нет лишней массы для реакции. Смерть Дженсена одиннадцать лет назад...
– Спирмен покачал тяжелой головой.
– Тридцать расчетных ускорений, и промежутки между ними оказались недостаточны, чтобы мы смогли отдохнуть. Помните, что от нас осталось, когда это все окончилось? Вот почему я старался давать больше времени на торможение.
– Он заговорил медленнее, тщательно подбирая слова. Последнее ускорение, как вам известно, не было рассчитано заранее. Должно быть, Дженсен был уже мертв, когда отключил автоматику... сердце не выдержало, а рука продолжала движение... то ускорение чуть не расплющило нас...