На земле и на небе
Шрифт:
— Хочешь, я тебе сделаю массаж? — коснувшись губами ее уха, еле слышно прошептал Стас, словно прочитав ее мысли.
Катя легко кивнула.
Теплые, тяжелые ладони коснулись ее прохладных плеч и заскользили вдоль спины. Катя блаженно потянулась, отдаваясь ощущениям от прикосновения его ласковых рук.
— Так хорошо? — Он наклонился к ней, стараясь заглянуть в ее глаза.
— Замечательно… — сказала она, по ее губам скользнула блаженная улыбка.
Стас приблизил свое лицо к ее лицу, его губы, горячие и сухие, прижались к ее губам. Ее губы дрогнули
— Не надо, Стас, — попросила она.
— Ладно, — легко согласился он и отстранился. — Слушай, а не пора ли нам пообедать? Я проголодался.
И как бы в подтверждение его приглашения у Кати заурчало в животе.
— Пожалуй, ты прав. Я тоже не прочь подкрепиться, — улыбнулась она и приподнялась.
Стас отошел за куст, и, пока он переодевался, Катерина быстро сняла мокрый купальник и надела халатик прямо на голое тело.
— Ну что, пошли? — Стас взял ее за руку и уверенно направился в сторону моста.
…Дом, в который они пришли, был по-настоящему великолепен. Катерина раньше видела такие только на фотографиях в элитных журналах, что изредка покупала Шура. За двухметровым кирпичным забором красовался трехэтажный коттедж. На первом этаже, вернее, в полуподвале было отведено место для гаража. На втором размещалась большая, со всеми современными бытовыми приборами, комфортабельная кухня, отделенная от гостиной барной стойкой. В гостиной по всему периметру были расставлены низкие диваны и кресла с кожаной обивкой орехового цвета. Рядом со стеной высился телевизор с плоским экраном не менее метра по диагонали. На тумбочке под ним виднелась панель видеомагнитофона. А на третьем этаже, куда вела витая деревянная лестница, вероятно, были спальни.
— Располагайся. — Стас небрежным движением бросил свой пакет рядом со стойкой и указал ей на высокий табурет на длинной металлической ножке, стоявший в ряду других рядом с барной стойкой.
Катерина неловко взобралась на круглое мягкое сиденье, поставила локти на отполированную черную поверхность и огляделась. Пространство помещения показалось ей огромным, но повсюду ее взгляд натыкался на досадные мелочи: валялись какие-то журналы, пепельницы, полные окурков, кое-где неопрятными кучками была разбросана одежда, в углу стояла батарея пустых бутылок из-под пива.
Стас поймал ее недоумевающий взгляд:
— У нас убирают два раза в неделю, так что завтра заходи — будет полный порядок. Что будешь пить? — Стас держал в руке красивую бутылку синего стекла. — «Молоко любимой женщины» устроит?
— А это что?
— Простенькое немецкое винцо.
— Да нет, спасибо, я бы предпочла воду — пить хочется.
— Ну ладно, француженка, будет тебе к обеду бокал ледяной воды.
Стас поставил бутылку на барную стойку и направился к большому, похожему на железный банковский сейф холодильнику и, изучив его содержимое, достал из необъятных недр пластиковую бутылку с надписью
— О нет, спасибо, я хочу простой воды, не газировки, — сказала Катя.
— А ты не смотри на этикетку, здесь родниковая вода. Мы вчера несколько бутылей набрали из источника, что рядом с местной церквушкой. Ребята и с собой увезли. Некоторые специально за этой водой сюда из города гоняют, святая вода, говорят, лечебная. «Аква минерале» с ней и сравнивать нельзя.
Стас налил ей полный стакан, и Катерина жадно приникла к его краю.
Пока Катерина оглядывалась по сторонам и с удовольствием попивала воду из стакана тонкого матового стекла, Стас сервировал обед на низеньком столе, стоявшем около большого дивана.
— Прошу к нашему шалашу, — весело воскликнул он и широким жестом пригласил ее за стол.
Катя опустилась на диван и тут же провалилась в мягкость сиденья. От неожиданности она ойкнула и рассмеялась. Стас сел рядом:
— С чего начнем?
Катя оглядела стол. На одном большом блюде красовались янтарные ломтики рыбы, на другом — мясные деликатесы — тонкие, почти прозрачные кружочки салями и белая, в розовых прожилках, грудинка; в маленькой стеклянной плошке плавали в рассоле большие блестящие маслины, ярко-красные помидоры, порезанные кусочками, лежали прямо на салфетке. Стас занес вилку над глубокой миской, наполненной дымящимися спагетти, посыпанными тертым сыром.
— Я тебе накладываю, скажешь, когда будет достаточно.
— Спасибо, — поблагодарила Катя, — хватит.
Стас положил рядом с расползающейся горкой спагетти несколько ломтиков колбасы и грудинки и передал ей.
— Остальное бери сама. Мы вчера с ребятами славно оттянулись — много пива выпили, а продуктов осталось — полный холодильник. Так что налегай.
Стас подмигнул ей и с шумом втянул в себя длиннющую макаронину, взглядом призывая гостью последовать его примеру.
Катерина накрутила на вилку извивающиеся «шнурки».
— Вкусно, — с удовольствием констатировала она. — Ты замечательный кулинар.
— Да нет, это Костян любит готовить, а я только разогрел.
— Все равно вкусно.
Она положила на тарелку несколько маслин, которые до сих пор она никогда не пробовала, и их вкус показался ей несколько необычным — солоноватым, тягучим, немного вязким. Она поддела вилкой кусочек рыбы. О! Вот это то, что ей очень понравилось, — нежный кусочек просто растаял у нее на языке.
— Что за рыба, Стас? У нее удивительный вкус.
— А у тебя губа не дура. Это семга. Пятьсот рублей за килограмм.
Катю покоробило это замечание, и она невольно отдернула руку.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся парень, — ты не тушуйся, за все уплочено, — и положил ей на тарелку еще несколько кусочков.
Его меркантильность неприятно поразила ее, и она больше не почувствовала неповторимого нежно-пряного вкуса деликатеса. Она вообще не любила говорить о деньгах. Конечно, она знала, что каждая вещь, любой продукт имеет свой денежный эквивалент, но не любила, когда ей об этом напоминали.