На земле штиптаров
Шрифт:
Но вот я увидел, как мясник вместе с посыльным вышел из дома. Я ошибся. Этот человек был совсем не таким, как я себе его представлял.
Он был высоким и крепким, стройным и жилистым, как настоящий горец. На нем были феска, красные шаровары, синий жилет, украшенный серебряными шнурами, и красная, расшитая золотом, короткая куртка с длинными рукавами. На желтом шелковом платке, которым он был препоясан, висели нож и два пистолета. Ноги его были обуты в сверкающие сапоги, доходившие
На дворе он обменялся несколькими словами с хозяином, а затем вошел внутрь. Его темные глаза окинули нас цепким взором; несколько мгновений он пристально всматривался в меня. Эти глаза произвели на меня странное впечатление. Они были холодны, бездушны, жестоки. Казалось, они не могут глядеть на человека с теплотой. На секунду они сузились, и в уголках глаз появились крохотные складки. Потом взгляд стал равнодушным.
Он приветствовал меня и поклонился, как человек, который старается быть вежливым, но не теряет уважения к себе. Он спросил:
— Это ты эфенди, что хотел со мной поговорить?
— Да. Прости, что мешаю тебе. Усаживайся.
— Позволь, я постою. У меня мало времени.
— Возможно, наш разговор продлится, дольше, чем ты полагаешь. Или ты не хочешь терять времени, потому что принимаешь гостей?
— У меня нет никаких гостей.
— И не ждешь никого?
— Нет, — коротко ответил он.
— Тогда прошу тебя сесть. У меня болит нога, я не могу встать, и мне стыдно сидеть в присутствии вежливого человека.
Теперь он присел. Как ни зорко я всматривался в него, я не мог заметить ничего, что могло бы пробудить подозрения. Это был уверенный в себе штиптар; его пригласили к незнакомцу, и теперь он ждет от него объяснений. Он не старался подольститься, не производил впечатление коварного человека, тайно помогающего разбойникам.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил я, указывая на копчу.
— Нет, — ответил он.
Этого я ожидал. Не мог же он с первого вопроса выдать себя незнакомому человеку.
— Посмотри-ка внимательнее на эту пуговицу!
Он равнодушно глянул на нее и произнес:
— Ба, пуговица! Ты меня из-за нее позвал?
— Да, — ответил я без обиняков.
— Я торгую коровами и лошадьми, а не пуговицами, — прозвучал его ответ.
— Это я знаю. Такими пуговицами вообще не торгуют. Я прибыл, чтобы передать тебе привет.
— От кого? — холодно спросил он.
— От Деселима, трактирщика из Исмилана, и его брата.
Теперь его глаза глядели приветливее, лицо чуть расслабилось.
— Ты их знаешь? — спросил он.
— Очень хорошо. Как мне не знать их?
— В самом деле? А почему?
— Потому что мы братья.
— Так
— Из Стамбула. Я посланец Усты; ты слышал о нем.
— Знаю. К кому он тебя послал?
— К Жуту.
— Ты его рассчитываешь найти?
— Думаю, да.
— Гм! Это трудно.
— Не так трудно, ведь ты подскажешь мне, где его искать.
— Я? Что я знаю о Жуте! Ты принимаешь меня за разбойника?
— Нет, за храброго штиптара, знающего, что такое копча, и действующего, как положено в таких случаях.
— Господин, я хорошо знаю, что мне делать. Ты носишь копчу главаря, а ведь мы отменили этот знак. Он не действителен, им слишком злоупотребляли. Сейчас другие знаки.
— Какие? — невозмутимо спросил я.
— Ты знаешь, что я не скажу тебе о них, ведь ты сам должен был мне их предъявить.
— Ты говоришь о словах?
— Да. Первое слово означает место. Так где ты ищешь Жута?
— В Дерекулибе.
— Верно, господин. Слышу, что ты и впрямь наш человек. А другой пароль? Ты его знаешь?
Увы, но я не догадывался, что же это за слово. Внезапно мне вспомнился возчик из Остромджи; я слышал, как он представлялся старому Мубареку. Стоя перед дверью, он крикнул: «Бир сирдаш, близкий друг». Может, это слово и здесь сгодилось бы за пароль? Я решил рискнуть и ответил:
— Конечно, я его знаю, ведь я же «бир сирдаш», близкий друг.
Он удовлетворенно кивнул, протянул мне руку и сказал почти дружеским тоном:
— И это верно. Ты один из наших. Я могу тебе доверять и рад тебя приветствовать. Не хочешь ли ты покинуть этот дом и стать моим гостем?
— Благодарю тебя. Ты понимаешь, что мне лучше остаться здесь.
— Ты человек умный и осторожный. Это меня радует, тебе можно доверять. Какую весть ты привез?
— Об этом я скажу только Жуту.
— Что ж, ты умеешь молчать. Гм! Что мне делать?
Он встал и задумчиво прошелся по комнате. Потом он спросил:
— Это что-то личное или касается всех?
— Речь идет о деле, которое принесет много пользы.
Его глаза жадно сверкнули.
— А что ты ждешь от меня?
— Что ты отведешь меня в Дерекулибе.
— Ты думаешь найти там Жута?
— Надеюсь.
— Ладно, могу тебе откровенно сказать, что он сам тебя будет ждать там, когда я его извещу. Это займет всего часок. У тебя хватит терпения?
— Если все так и будет, я подожду, хотя очень спешу.
Естественно, мне надо было опередить Мубарека. Если он приедет раньше, я пропал.
— Я поспешу, — уверил он. Потом бросил испытующий взгляд на моих спутников и промолвил: — Кто эти люди?