На злодеев глаз наметан
Шрифт:
Мы вышли из здания. С Темзы задувал резкий ветер. Над нашими головами кружили чайки, издавая немелодичные крики. На реке с какого-то судна послышался резкий свисток. Харпер не спеша набил трубку, не спеша раскурил ее и только потом, с довольным видом затянувшись, вынул изо рта и, держа за чашку, ткнул в меня черенком.
– Если труп быстро остывает или если его держать при очень низкой температуре, окоченение в самом деле наступает позже. Но учтите, как только окружающая температура поднимается до нормальных значений, окоченение не только продолжается, но может даже ускориться. Росс, о подобных вещах судить крайне трудно. Причину смерти часто
– В каком состоянии было тело, когда его доставили в морг?
– Трупное окоченение уже наступило, – ответил он. – Насколько я понял, вы хотите, чтобы я уточнил приблизительное время смерти?
– Да, доктор. Пожалуйста, не обижайтесь, но в ту ночь я заехал за вами очень поздно и оторвал от ужина…
– И поэтому я, возможно, спешил, чтобы скорее вернуться за стол? Судил поспешно, а ведь должен был как следует оглядеться по сторонам и немного подумать?
– Поверьте, доктор…
Харпер снова ткнул в меня черенком трубки:
– Возможно, так оно и было. Однако означает ли это, что сейчас, по прошествии времени, я готов изменить свое мнение?
– А вы готовы? – Я был как на иголках.
Он раздражающе медленно – и, по-моему, нарочно – выпустил в мою сторону несколько клубов дыма.
– Для вас это важно, да?
– Очень важно, доктор!
– Что ж, инспектор, позвольте выразиться прямо. Повторяю, не всегда легко установить точное время смерти. Чаще всего точное время установить почти невозможно. Особенно если, как в вашем случае, у нас нет других доказательств, кроме самого трупа. Кажется, я сказал, что смерть наступила не ранее пяти часов пополудни?
– Да, сэр.
– Знаете, если бы я хотел вам досадить, я бы мог стоять на своем и повторить то, что я сказал тогда. – Он снова ткнул в меня трубкой.
– Да, доктор, вы имеете полное право повторить то, что утверждали тогда. Вас никто ни в чем не упрекнет.
– Вот как? Лично я надеюсь, что всегда буду в силах, если это обоснованно, пересмотреть свое мнение и не превращусь в обидчивого типа, который цепляется за свои слова, даже если все доказывает, что он судил поспешно и, возможно, поверхностно! Учтите, я не говорю, что тогда ошибся… но, возможно, я и не был прав. Вы меня понимаете?
– По-моему, да, доктор Харпер.
– М-м-м… Учитывая, что в комнате стоял такой холод, а покойный перед тем, как его убили ударами по голове, сидел и читал, возможно, трупное окоченение наступило позже обычного. В таком случае смерть могла наступить и раньше пяти.
– Насколько раньше? – жадно спросил я.
– Ответить на ваш вопрос очень трудно, – ответил он, к моей досаде. – Скажем, в четыре…
– А может, в три? – спросил я.
Харпер нахмурился, и сердце у меня упало.
– Нет, в три слишком рано. – Он покачал головой. – Нет, я бы не стал утверждать, что смерть наступила в три часа, даже чтобы угодить вам, Росс. Возможно, в половине четвертого.
Миссис Джеймисон видела, как Тапли прогуливается по улице «в начале четвертого». Он смотрел наверх, на фасад дома. Возможно, он заметил кузена в окне второго этажа и понял, в какой комнате тот находится. Потом он мог уйти и вернуться через двадцать минут, то есть в половине четвертого.
Почему он ушел? Может быть, заметил, что кто-то смотрит на него из окна первого этажа? Итак, он уходит и возвращается в половине четвертого, проникает в дом из кухни, никем не замеченный, поднимается наверх, убивает кузена и уходит так же, как
– Доктор Харпер, – сказал я, – спасибо вам большое… Возможно, вам придется давать показания в суде. Вы повторите свои слова?
– На свидетельском месте я повторю то же самое, что сейчас сказал вам, – ответил Харпер. – Вне зависимости от того, сочтет ли суд мои слова убедительными и не ополчатся ли против меня присяжные.
Нет, уныло подумал я, судья и присяжные ополчатся против меня!
Моррис вернулся в Скотленд-Ярд почти через час после меня. Я ждал его с возрастающим волнением.
– Ну что? – нетерпеливо спросил я.
Моррис позволил себе улыбнуться, и на душе у меня немного потеплело.
– В заседании, в котором участвовал мистер Тапли, объявили перерыв. Когда суд заново собрался после обеда, вдруг заболел один из главных свидетелей: ему стало плохо во время дачи показаний. Все решили, что выступить в тот день он уже не сможет, поэтому заседание было отложено. Судья распустил всех около половины третьего. Тапли еще десять – пятнадцать минут посовещался со своим помощником. Потом, насколько я понял, никто из судейских Тапли не видел и не разговаривал с ним. В тот день рассматривались и другие дела; в здании находились те, кто принимали в них участие. Я опросил судебных приставов, привратников и прочих судейских. Никто из них точно не помнит, когда именно Тапли покинул здание, но все уверены, что не поздно.
Я начал размышлять вслух:
– Допустим, он ушел без десяти три. Нанял кеб… у здания суда их всегда много. Он велел везти себя на южный берег Темзы. И вышел за пару улиц до нужного ему места. В двадцать минут четвертого он прогуливался у дома миссис Джеймисон. Она не может назвать точное время, говорит только, что видела его «в начале четвертого». Предположим, речь идет о промежутке от десяти минут до половины четвертого. Если он потом стоял неподалеку и ждал, когда хозяйка дома отойдет от окна, он вполне мог успеть вернуться без четверти четыре. Итак, он незаметно проникает в дом, поднимается по черной лестнице на второй этаж, подкрадывается к кузену, убивает его и уходит. Возможно, он отправляется на вокзал и нанимает кеб там… В половине пятого он входит в свою контору на Грейз-Инн-Роуд.
– Времени в обрез, сэр, – заметил Моррис.
– И все же он успевает. Пойду поговорю с суперинтендентом.
– Да, сэр. – Моррис вздохнул с облегчением. – Вы правы, тут лучше заручиться поддержкой мистера Данна.
– Очень хорошо, – сказал Данн, выслушав меня. – Учитывая, кто такой Джонатан Тапли, я посоветуюсь с помощником комиссара. А вы вызывайте его сюда, не дожидаясь моего возвращения. С начальством я договорюсь. Ответственность беру на себя. Приступайте, старина. Куйте железо, пока горячо!