Набери мой номер ночью
Шрифт:
— Тот, кому такие задачи доставляют удовольствие. Или тот, для кого такие задачи — его верхняя планка. Не поверите, сколько в Москве людей были бы рады получить ваше место.
Опять косвенная угроза об увольнении. На самом деле, я такому странному разговору не очень удивилась. Еще когда меня принимали в штат, подчеркивали, что здесь ценятся инициативность и коллективизм, а тех, кто только «на приработки заскочил», держать не будут. Сам директор пребывал в твердой уверенности, что работа здесь — подарок судьбы. У него даже уборщица со времен открытия бессменная, потому что он делает ставку на человеческий ресурс. И сейчас ждет конкретного ответа, чтобы окончательно определиться на мой счет. Больше никакой резкости,
— Я очень благодарна вам за это предложение, Кирилл Алексеевич, правда. Но дело в том, что меня все устраивает. При небольшой нагрузке зарплата приличная, мне хватает. Зато много свободного времени, которое я могу тратить на личные проблемы.
— Личные проблемы? Я заметил, что иногда у вас срочные звонки, но вы не отвечаете в отделе, а всегда выходите, — он, по всей видимости, вознамерился меня сегодня терзать расспросами до бесконечности.
— Да. Мама болеет, я всегда должна быть на связи. Вероятно, я неправильно выразилась в прошлый раз — только в этой должности мои личные дела не мешают работе. И по этой же причине я не могу учиться в выходные, приходится подрабатывать — в кафе официанткой, а там работа мне нравится куда меньше. Каждую копейку считаю. Потому не волнуйтесь, я буду стараться никогда вас не подвести. Ведь теперь все переосмыслила.
— Понятно. Где мама?
— В Саратове.
Врать всегда надо без пауз, не задумываясь — тогда у собеседника не возникает чувства фальши. Вот я и не задумывалась, а потом поняла, что именно сказала. Черт, черт, прицепился к языку этот Саратов, будь он трижды неладен! Саратов, Саратов, как будто других городов не знаю! Отцепись Саратов, прицепись Киров, чтоб тебя.
И шеф вдруг отвел внимательный взгляд, опустил лицо и улыбнулся, как если бы я напомнила ему о чем-то забавном. Все-таки он? Реакция странная, а я будто точно поняла, о чем он сейчас подумал. Не знаю, каким невероятным усилием воли мне удалось удержать покерфейс и говорить дальше на той же равнодушной ноте:
— Что вас так развеселило, Кирилл Алексеевич? Больная мама, или вы бывали в Саратове?
— Нет, не приходилось, — он снова глянул на мое лицо и посерьезнел. — Не знал, что у вас настолько сложная ситуация, мое упущение как руководителя. А мне всегда казалось, что я буквально каждую деталь улавливаю. Да и сложно было угадать… не вы ли давеча про богатого любовника упоминали?
— Он меня бросил, — опять без паузы, но теперь успев подумать миллисекунду. — Приходится снова экономить и быть вам еще благодарнее за предоставленную возможность.
— Понятно, — повторил и наконец-то оставил меня в покое, развернулся и зашагал в другую сторону.
Вот это я косячу. Спать, что ли, больше надо? Все-таки теперь даю девяносто восемь процентов, что Кир и есть мой босс. Но по голосу не узнал, или не на девяносто восемь процентов, иначе не улыбался бы своим мыслям, а пялился на меня во все глаза, как я пялилась на него после первого же подозрения.
В субботу я решила все-таки следовать своему плану, но уже на выходе из квартиры выяснила, что забыла визитницу в кармане джинсовой куртки, которую всегда держала в офисе на случай похолодания. А там у меня целая стопка скидочных карт. Разумеется, одеваться я намеревалась только в брендовых бутиках, а там такие цены, что без лишней скидочки придется еще один кредит оформлять. Заехала на работу и забрала — охрана меня без проблем пропустила. И на своей новой машине понеслась в мир шикарных юбок и эротичных блуз. По пути позвонила Ольге и договорилась вечером куда-нибудь выбраться вместе.
Примеряла и присматривалась я долго — так тщательно в фирменных отделах делают выбор только покупатели с четким лимитом на покупки. Короткое платье, дорогущая юбка и стильный жакет — и на последний денег хватило, спасибо, кстати
И будто накликала беду воспоминаниями не к месту. Выскочила из отдела, улыбаясь сразу всем моим невидимым собеседникам, и обмерла. Передо мной стоял Кирилл Алексеевич, медленно переводя взгляд с лица на нескромную вывеску «Гуччи», а затем обратно. Он не улыбался, однако ирония скользила даже в его позе. Сказать, что богатый любовник снова в деле? Я так и собиралась поступить, но вдруг подумала, что случайная встреча уж больно подозрительная — какова вероятность в таком небольшом городке, как Москва, столкнуться с боссом в самый неподходящий момент? Особенно после того, как я, кажется, видела его машину на офисной парковке среди других. Меня настолько обеспокоил этот вопрос, что я забыла об оправданиях:
— Вы ехали за мной? Узнали машину и поехали за мной?
— Ага, — ответил легко и не думал отрицать. — Вы меня в прошлый раз так разжалобили своими финансовыми трудностями, что я удивился, почему это официантка не на смене, и рванул следом — помощь предлагать… ну, в звонках больной маме из Саратова. Кстати, а на какой улице мама болеет? — и снова взгляд на вывеску.
Сарказм не нужно даже было подчеркивать этим тоном, сама бы догадалась.
— На Гагарина! — почти рявкнула я. В любом городе есть улица Гагарина.
Такую улыбку на его лице я видела впервые — целый ряд верхних зубов. Он будто бы наслаждался моей злостью, но заговорил мягче:
— Слушайте, Мария, ваш голос уже давно кажется мне знакомым, но я вряд ли могу похвастаться идеальной слуховой памятью. Вроде бы это связано с музыкальным слухом, а он у меня напрочь отсутствует. Мы с вами нигде не слышались?
Бинго! Теперь уверенность стопроцентная. Ну, здравствуй, Кир. Здравствуй, психопат и извращенец. Здравствуй тот, кто развел меня на оргазм, поймав в минуту слабости. Красавчик ведь, всё при нем, хоть сейчас раздевай догола и разглядывай. Зачем ему вообще секс по телефону был нужен? Или существует не так уж много женщин, готовых терпеть истязания в реале? Он пока сильно сомневается в своей догадке, но в этом странного нет: во время сессий интонации другие, голоса приглушены. Если уж я его узнала только на совпадении наших сообщений, после чего долго сомневалась, то он точно не может быть уверенным. Я с трудом, но смогла не отвести решительного взгляда.
— Разумеется, вы знаете мой голос, ведь я работаю на вас уже полгода!
— Разумеется. Просто на уровне интуиции это добавляет странного ощущения в целую кучу ваших странностей.
Я шагнула к нему, словно пыталась испугать этим движением:
— Если кто из нас странный, Кирилл Алексеевич, то точно не я. Это не я тут большой начальник, который зачем-то преследует свою сотрудницу! Ваш интерес к какой-то девочке на побегушках уже ненормален, простите уж за откровенность.
Он не отступил, а улыбка стала еще ярче.
— Интерес есть, да. Появился. Я раньше был твердо уверен, что вы тихоня. Сейчас знаю, что вы и тихоню разыгрывали, не имею представления зачем. Мария, а как вы относитесь к служебным романам? Лично я только что подумал, что потерять девочку на побегушках — не такой уж большой риск, если речь идет об интересе.
У меня невольно расширились глаза. Это он о чем сейчас? Лучшая защита — нападение. Вот я и нападала, полностью игнорируя последний намек:
— Кирилл Алексеевич, не нужно меня пугать, я свои права знаю. Да, я отказалась от повышения квалификации, которую вы так милостиво предлагали. Так увольте меня за это, если уверены, что я была обязана. Да, у меня есть деньги, чтобы ходить по таким магазинам. И что? Вас это не должно заботить, если я их не из вашего кармана вытаскиваю!