Набирая силу

Каменистый Артем

Но приободрился я ровно на миг. Неспроста Гуго сидит на стуле по правую руку от богато одетого незнакомца. По левую восседает еще один северянин с кожей настолько бледной, что еще чуть-чуть, и сравняется с Бякой. И складывается впечатление, что эта троица действует заодно.

И действует она нехорошо. Пустой табурет перед ними, на который меня усадили, заляпан липкими пятнами, похожими на кровь. Да и на дощатом полу чуть ли не лужа растеклась.

На что угодно готов поспорить: те, кто сидел здесь до меня,

изрядно настрадались. Так что разговор обещает стать неприятным.

Глядишь, окажется, что «беседовать» с Рурмисом — куда более безобидное занятие.

— Привет, Гед, — спокойно произнес Гуго.

— И вам здравствуйте, господин Гуго, — так же спокойно произнес я и, отчаянно надеясь, что претензия ко мне одна, да и та несправедливая, торопливо высказался: — Я не убивал Татая. Позвольте мне все объяснить.

Сидевший в кресле южанин поморщился:

— Не надо говорить то, о чем тебя не спрашивают. Лучше расскажи, где ты столько времени пропадал. И расскажи, где остальные.

— Какие остальные? — брякнул я.

Незнакомец едва заметно кивнул, и тут же в мою спину прилетел знатный удар. Самую малость мимо почки промахнулся, но все равно тело прострелило столь нестерпимой болью, что я сам не понял, как переломился в пояснице.

Меня тут же ухватили за волосы, потянули наверх, заставив распрямиться, после чего позади беззлобно поинтересовались:

— Господин Девил, может, ему уши прижечь, чтобы лучше слышал?

— Пока не надо. Мальчик, если я еще раз повторю вопрос, ты очень сильно пожалеешь. Где был все это время? Где остальные?

Старательно подбирая каждое слово, я начал отвечать:

— Мы с Бякой не убегали, нас унесла река после того, как Рурмис убил Татая. Он нам канат якорный перерезал, и мы…

— Это неинтересно, — поморщился Девил. — Самую суть давай, не растягивай.

— Река занесла нас в Чащобу. Все это время мы добирались назад. Я остался один и только сегодня дошел до фактории.

— А куда подевался твой упырь?

— Остался в Чащобе, — ответил я, добавив в голос порцию грусти.

Вроде не соврал, но, с другой стороны, на всякий случай высказался так, чтобы подумали именно о смерти Бяки, а не о других вариантах.

— Зачем ты пробирался к Эшу? Зачем крался, как вор?

— А куда еще мне идти? Только к нему. И только так, чтобы никто не заметил.

— Поясни.

— Я ведь не тупой, понимаю, что могли подумать, будто Татая убил я. Если бы попался его дружкам или просто людям с фактории, со мной бы долго не разбирались. А вот Эш мог меня послушать. Он знает, что мне Татая убивать ни к чему.

— Так ты пришел один? — уточнил Девил.

— Ну да, один.

— Как попал на Камень?

— Доплыл до косы и поднялся по тропинке. Калитка была открыта, а стражники на башне меня не заметили.

— И почему ты решил, что Эш тебя выслушает?

— Он

меня ценит.

— Что-то этот парень темнит, — задумчиво протянул незнакомый северянин, который сидел справа от Девила. — Зачем Эшу ценить какого-то пацана?

— Атто, это не простой пацан, — усмехнулся Гуго, подмигнув мне. — Он панцирников ловить научился, Эш с ним по-особому обращался, ценил. Да и хитер не по годам, умеет в доверие втираться.

Атто? От этого имени я чуть не подпрыгнул и только теперь обратил внимание на лук, прислоненный к стулу.

Тот самый стрелок, который бьет точно в глаз. Я с ним дважды сталкивался и видел, на что он способен, но наблюдаю впервые.

Да что тут, черт побери, происходит? Почему злейший враг фактории сидит здесь на правах хозяина, а Гуго Обоерукий даже не косится в его сторону. Ведет себя так, будто все так и надо.

Атто поднялся, подхватил большой лук, направился к выходу, через плечо бросив:

— Схожу проверю башню. Мальчишку эти олухи прозевали, могут и других прозевать, если за ними не присматривать. Но я вам говорю, с этим пацаном что-то не так. Он слишком слабый, он не мог выжить в Чащобе.

Гуго, уставившись на меня оценивающе, сказал:

— Похоже, Гед, ты неплохо развиться успел, пока добирался. Я тебя помню совсем мелким, а сейчас ты почти не просматриваешься.

— Пришлось много чего поднимать, чтобы выжить, — ответил я. — Повезло, что там, внизу по Черноводке, много кайт и панцирников. На них и развивался.

— Это сколько же их надо выловить, чтобы хотя бы единичку ци выбить?

— Много. Но вы же знаете, я хороший рыбак.

— Так ты хорошо ловишь панцирников? — уточнил Девил.

— Да, — ответил я и, дабы повысить свою ценность как специалиста в глазах этого явно заинтересовавшегося человека, добавил: — Скоро сезон начнется. Я очень торопился вернуться, потому что обещал господину Эшу наловить много панцирников.

— Ты похож на имперца. И говорок наш проскакивает. Южанин?

— Нет, я северянин. Но в роду был имперец.

Девил кивнул:

— Ладно, этого мальчишку можно отпустить. Ловцы панцирников нам пригодятся.

— Но, господин Девил! — чуть не плача, из-за спины отозвался Рурмис.

— Чего тебе?

— Мне ведь обещали, что про Татая никто не узнает. А этот пацан все разболтает. Мне ведь здесь еще жить. Я старался, я делал все, как мне говорили. За что меня так?

— Ты о чем? — не понял Девил.

— Оно том, что этот мальчишка не должен ничего никому рассказать, — ответил за Рурмиса Гуго. И, поморщившись, добавил: — И если так, лучше, чтобы никто не узнал о том, что он вообще возвращался. Скинуть со скалы, пока темно и все по домам сидят.

— Нет! — воскликнул Рурмис. — Этот гаденыш умеет выживать на реке. Он выжил уже раз.