Наблюдая за Большой медведицей
Шрифт:
– Сдаюсь, – прошептала она. Потом увидела, как ужасный мужик жадно смотрит на вытекающий из бутылки спирт, осторожно присела, подняла бутыль, ни на мгновение, не сводя с Могильникова глаз.
Где-то у Куприянова…
Оленька за всю ночь так и не сомкнула глаз. Беспокойство рождало в её голове самые страшные предположения: от банального обморожения участников группы до атаки пришельцев-наркоманов из туманности Андромеда.
Оленька приехала на работу рано, спешила к себе в кабинет, к спутниковому
– Валенов, я тебя убью! А если ты уже умер, тьфу-тьфу, – постучала она по дереву, – если ты уже умер, я воскрешу и убью тебе снова! – раздраженно пригрозила Петроградская.
В общем, у Романа Александровича как всегда все было под контролем.
Роман Александрович Валенов…
Утро. Оно бывает разным: добрым, светлым, солнечным, сонным, ранним, поздним…Такое утро бывает у обычных людей, но только не у участников туристической группы Романа Александровича Валенова, который этим утром очнулся посреди поля на угнанном УАЗике. Одет Валенов был в матроску и труселя, на соседнем сидении лежал бежевый плащ, колун и полено, а под сидением набито сено.
Роман поднял голову с руля, с трудом открыл глаза и почувствовал некоторый дискомфорт в правом глазу. Посмотрел в зеркало и обнаружил здоровенный фингал под глазом.
– О, боже – простонал он.
Валенов, в отличие от других участников похода, помнил намного больше событий ушедшей ночи. Он помнил имена всех туристов, помнил, кто и как выглядел. Помнил, что Тощий отравил всех грибами. Помнил так же последнюю картинку – какой-то сельский праздник, где он отплясывал с женщиной, у которой есть брат по имени Бопз Островитянкин.
Неожиданно кто-то положил Валенову руку на плечо, он дёрнулся.
– Странные вы, мужики. Невесту крадёте, а внимание ей уделять не хотите… – произнесла женщина, сидевшая на заднем сидении.
Валенов подскочил от испуга и ударился головой о потолок машины. Судорожно повернулся к пассажиру и увидел, что на заднем сидении лежит очень полная, но весьма приятной наружности дама в легком, якобы свадебном, платьишке, испачканном в красном вине, со следами потекшей туши под глазами и полосой помады на левой щеке.
– Женщина, вы кто? – протянул Роман Александрович, протирая глаза от туманной пелены, вызванной жутким похмельем и некачественным сном.
– Нина…Островитянкина, забыл чо ли, кого у жениха воровал, голубчик? – подмигнула ему взъерошенная черноволосая мадам.
Роман откинулся на спинку сидения, тяжело вздохнул, закрыл лицо ладонями.
– Что-то не так, милый? – спросила невеста и зевнула.
– Чёрт возьми… А почему я без штанов!? – занервничал Роман. – Где я нашёл матроску? Я отроду эти майки не носил!
Девушку
– Прости, я почти ничего не помню… – попытался объясниться Валенов.
– Ты вчера сказал, что тебе нельзя пить, но, в итоге, напился…
Роман снова закрыл лицо рукой.
– В жены возьмёшь? – бомбанула невеста.
Роман подавился собственной слюной.
– В…жёны? – судорожно переспросил он. – Я к полноценным отношениям не готов и…– потерял дар речи, – в жены? – снова вскрикнул Рома, затем взглянул на свои голые ноги и добавил: – У нас что-то было?
Невеста издала звук, похожий на рычание.
– Красавец, ты меня украл? Украл! В любви признавался? Признавался! А по поводу – было ли у нас что с тобой, так не ожидала я, что моя брачная ночь вот такой вот выйдет, – заголосила дама. – Отца моего коноплянщиком назвал, хотя он всего-навсего укроп выращивает. Сестру двоюродную перчаткой по щеке ударил и на дуэль вызвал. Потом сдёрнул с себя штаны и сказал, что я век твоей буду! На руки взял и в машину унёс. Я уж думала – горячий русский мужик, а ты… Только из села выехал и уснул на дороге. Пыталась я тебя будить, пыталась…А потом и сама уснула…
Роман Александрович, ошеломленный тем, что услышал, несколько минут пытался подобрать нужные слова, но, увы, ничего вразумительного в голову ему не пришло. Он молча уставился в окно, и тут обратил внимание на передвигающиеся вдалеке силуэты. Затем раздались выстрелы. Силуэты приближались. Роман уже мог рассмотреть, что в их сторону едут два УАЗа, трактор и всадник на лошади.
– За кем это? – спросила ехидно невеста. – За тобой, голубчик, не иначе!
Валенов напрягся, мурашки от страха начали размножаться на его теле…
Невеста тем временем высунула голову в окно и завопила:
– Эгэй! Я не ваша, я – его! – радостно указала она на Валенова, который в ужасе смотрел на приближающихся мужиков.
– Там… Там, что, твой жених? – выдавил из себя он.
– Бывший уже жених! Он – смотритель в поселке, его глава! Квазимодо Никифорович, – невеста вернулась в салон, – но теперь ведь ты мой жених! – она попыталась обнять парня и страстно поцеловать.
– Идите вы лесом, я жить хочу! – крикнул Роман, завёл двигатель и рванул вперед в надежде ускользнуть из лап сельских хулиганов.
К счастью, но не Валенова, машина заглохла через пять метров и больше не заводилась.
– Дело сделал, и бежать? – теперь уже сурово спросила невеста. – Ну, дружок, в таком случае, я тебя не знаю, – она скрестила руки и отвернулась от Романа. – Квазимодо скажу, что ты маньяк и насильник, негодяй!
Валенов открыл дверь и выпал, как мешок картошки, из машины.
– Стой! Хуже будет! – грубо закричала старушка, сидевшая за рулём трактора, из одного «уазика» снова раздались выстрелы.