Наблюдения за мёртвыми людьми
Шрифт:
И я направился вперёд. Деревья становились всё более старыми и ветвистыми, цветущих среди них было уже не так много. В глубине души я понимал что нужно немедленно разворачиваться и бежать из этой аллеи, но ноги сами несли меня вглубь. Уставший разум молил об избавлении от невыносимой тоски. Я шёл всё дальше и дальше. В какой-то момент я оглянулся и увидел за собой лишь бесконечные ряды старых яблонь и даже ни намёка на мой дом. Я уже перешёл ту черту после которой нельзя вернуться назад.
Соловьи, мешавшие мне спать
Я подошёл к нему и тронул за трясущееся от холода и рыданий плечо. Он поднял голову и посмотрел на меня. Вокруг его глаз чернели два ободка. Как будто мальчика измазали сажей.
– Как тебя зовут?– спросил я.
– Минувшее,– ответил мальчик. Голос его был твёрдым, не дрожал. Минувшее уже не всхлипывал, хотя по его щекам всё также текли слёзы.
– Отчего ты плачешь?
– Неужели ты уже забыл? Я плачу потому что меня все ненавидят,– я застыл, глядя прямо в глаза самому себе.
– Я помню, Минувшее,– прошептал я.– Я всё очень хорошо помню. Помню, как нас с тобой ненавидели, не понимали, прогоняли. Но сейчас я тоскую. Тоскую по тебе. По тому, кем я был. Я мечтаю снова стать тобой.
– Разве ты не видишь как я страдаю?– абсолютная бесстрастность в голосе мальчика пугала и настораживала.– Ты будто не помнишь сколько боли мне пришлось пережить чтобы стать тобой. Ты должен быть счастлив. Почему ты тоскуешь? По чему ты тоскуешь? По страданиям и непониманию? По времени, когда тебе было не наплевать на это всё? Ты взрастил во мне эгоизм и меланхоличность. И я стал тобой. Я стал куда счастливее. Вернее, я должен был стать куда счастливее. Но, опять же, я стал тобой.
– Нет, нет, всё не так,– я почувствовал что и сам начинаю рыдать.– Просто сейчас я понимаю, что тебе не стоит так убиваться. Я знаю что тебе нужно сделать чтобы не плакать, я знаю…
– Не существует такого тебя, который проживал бы мою жизнь с твоим опытом,– ледяным тоном процедил Минувшее.– И его не может существовать. Ты был несчастным мной. А стал несчастным собой, хотя мог бы быть счастливым собой.
– И ты!– я уже кричал на мальчика.– Ты мог тоже быть счастливым собой! Если бы ты знал всё, что знаю я, видел бы мир моими глазами…
– А сам-то ты что?– его губы скривились в ухмылке, но голос всё также оставался безэмоциональным.– Я вижу мир своими глазами и вижу что ты мог быть счастливым. В чём твоя проблема?
– В том же, в чём и твоя. Я мог бы быть счастливым, если бы видел мир по-другому.
– Довольно,– Минувшее встал. Круги под его глазами налились красным и заблестели в свете луны, внезапно показавшейся из-за облаков.– Ты уже не я. И уже не станешь мной. Возвращайся в свою жизнь и живи счастливо.
Мальчик всхлипнул и пропал. Я снова остался один в сени старых яблонь. Чувство тревоги, резко обострившееся как только я вошёл в аллею, буквально кричало мне о том, что нужно повернуть назад, что ещё не поздно. Но я решил что пройду дальше. Ещё совсем чуть-чуть. Пока не встречу кого-нибудь.
Деревья по бокам от тропы казались уже непроходимой чащей, в то время как передо мной расстилалась ровная и прямая дорога, в конце которой мне почему-то всё время чудилась такая же чаща. Но яблони расступались как только я приближался к ним и смыкались глухой стеной за моей спиной, стоило мне сделать пару шагов. Я упорно продолжал идти, глядя порой на звёзды и луну, пока на деревьях вокруг совсем не пропали лепестки.
Я остановился и прислушался. Где-то уже совсем близко был слышен шум воды. Значит, скоро аллея закончится и я выйду к реке.
– Вот сейчас,– подумал я,– стоит уже и вернуться.
Я уже развернулся, чтобы отправиться обратно в Санктум Санкторум, как вдруг увидел какую-то тень, промелькнувшую среди деревьев. Слегка поколебавшись, я решил всё же окликнуть третьего встречного.
– Эй! Я видел тебя!
– Неудивительно! Меня сложно не увидеть,– и говоривший залился звонким наивным смехом.
– Я вижу тебя, но не могу разглядеть. Ты можешь выйти на свет?– мой собеседник прятался за стволом рослой яблони.
– С удовольствием!– была в этом голосе какая-то детская простота.
– Ушедшее, это снова ты?
– Нет,– на аллею вышел рослый юноша в льняной ночной рубашке, достававшей ему до щиколоток. Лицо его было красиво, но при этом казалось каким-то неживым. Холодные глаза бесстрастно смотрели прямо на меня.– Я не Ушедшее.
При этом голос юноши был прямо-таки переполнен радостью и восторгом, присущим детям в том возрасте, когда они не задумываются ни о чём. Это создавало жутковатый диссонанс с его внешним обликом. Плачущий Минувшее с его спокойными интонациями, смотрелся совсем не так пугающе, как этот юноша.
– Как же тебя зовут?
– Невозвратимое.
Я вздрогнул. Невозможно передать чувство, которое я испытал, когда в радостном голосе этого безразличного ко всему создания я вдруг услышал то ли насмешку, то ли даже угрозу. Я смотрел на него с ужасом. Невозвратимое будто бы издевался надо мной. Я хотел было что-то сказать, как вдруг он поднял руку и указал своим длинным тонким пальцем прямо на меня:
– Ты опоздал,– неожиданно грозно промолвил Невозвратимое.– Поздно возвращаться. Ты ведь и сам всё понимаешь, не так ли?