Набоб
Шрифт:
— Ему уже дали пососать золотую ложечку?
— Конечно, госпожа. Не успел он расправить легкие, как амброзия коснулась его губ.
— Бхавани…
Сарасвати видела все как в тумане, но она узнала раджу, появившегося в глубине комнаты.
— Сын… Так у меня сын!
Ребенок заплакал; Сита передала его отцу.
— Сын мой, — воскликнул раджа, — я желаю тебе мудрости! Пусть тебя никогда не покидает мведа, да сопутствуют тебе процветание, долголетие, ум, сила и защита богов!
Сарасвати улыбнулась и закрыла глаза. Она победила. Бхавани
— Вот ведь нетерпеливая, — ворчала Сита. — Говорю же тебе, с ним все в порядке!
— Он прекрасен, как солнце. У него твой цвет кожи… — сказал Бхавани.
Он действительно был бледным и таким легким! Сарасвати приласкала его.
— Он не очень слабенький, Сита? Смотри, какой он бледный.
— У женщин Севера рождаются дети со светлой кожей. Посмотри на его глаза!
Они были не такими, как у Гопала. Более светлые, более ясные, в них можно было сразу узнать взгляд его матери.
— Я думаю, он будет спокойным. Спокойным и мечтательным… Такие глаза… Но какое имя ему следует дать?
— Брахман еще не закончил составление гороскопа. Надо подождать, пока он скажет нам первую букву, — ответил Бхавани.
— И послать кого-нибудь захоронить пуповину, — добавила повитуха.
Раджа бросил на нее торжествующий взгляд и ушел. Вдруг Сита задрожала. Она лихорадочно обшарила комнату взглядом, потом стала переворачивать все находящиеся в ней предметы.
— Что случилось? — спросила Сарасвати.
Сита не ответила. Она еще два или три раза передвинула тазы.
— Этого не может быть, госпожа, этого не может быть…
— О чем ты? Позови ко мне служанок; ты устала, я тоже. Поди поешь и выспись!
Сита опустилась перед царицей на колени:
— Прости меня, госпожа, прости меня… Похититель охотился не за твоим ребенком, или, скорее, похитительница…
— Похитительница? О чем ты?
— Охотились за твоей силой, госпожа. Пуповину украли…
Мохини, как сумасшедшая, мчалась по длинным коридорам зенаны. Задохнувшись, она остановилась на пороге комнаты Сарасвати.
— Должна ли я рассказать ей? Она, наверное, так утомлена…
Она не заметила, что думает вслух. Перед ней вдруг появился Мохан.
— Мохини, если ты знаешь что-то такое, что поможет отогнать зло, то нужно рассказать.
Мохини от неожиданности вздрогнула.
— Так ты усилишь защиту, Мохан?
— Похитители могут напасть еще раз!
— Похитители… Или похитительницы?
— Говори, я приказываю. Но не царице. Иди сюда. Она спит. — Брахман подтолкнул Мохини в угол. — Первая супруга, не так ли?
— Как ты догадался?
— Мохини, я угадываю, что думают звезды, боги, люди, звери, даже растения. Что бы стало с нашим миром в эру Калиюги, если бы не осталось
— Женщины тоже иногда предчувствуют, — сказала Мохини. — Я уже давно подозревала. Но то, что произошло теперь… Это такой ужас, такой ужас! Нет, я даже представить себе такого не могла. Я думала, что это какая-нибудь сумасшедшая неприкасаемая, что такие преступления могут совершать только женщины низких каст!
— Ненависть поражает и брахманов, и кшатриев, Мохини.
— Мохан! Я еще не пришла в себя. Этот запах… Я не могу больше! Она даже не пряталась, представляешь? Она все приготовила сама.
— Ни одна служанка, даже самая злобная, не согласилась бы сделать это. Но успокойся. Время от времени такое случается. Уже два или три раза в Годхе бывало, что ревнующая женщина крала и съедала пуповину сына своей соперницы. Первая супруга думает, что это вернет ей плодоносную силу, и может статься, так и случится. Видишь ли, Мохини, брахман, дух чист, вечен и неизменен. Боги же уже загрязнены преходящими поступками, их могущество может проявляться и в жестокости. Кали, как и Кришна, не лишена страсти. И это хорошо.
Мохини пожала плечами.
— А теперь успокойся, — продолжал брахман. — Ни слова Сарасвати. Пусть ей скажут, что повитуха ошиблась, что она забыла, как я позвал служанку, что ритуал был выполнен, как положено. Первая супруга на время успокоится; она теперь будет думать только о том, как бы еще раз залучить раджу на свой чарпаи, а я сделаю так, что он не останется равнодушным. Тем временем Сарасвати и ее сын наберутся сил. Иди поторопи служанок, пусть ей принесут кувшин имбирного молока, пирожки со жженым сахаром и миндалем. Успокойся, Мохини.
Молодая женщина, еще не оправившаяся от волнения, не смогла улыбнуться в ответ. Она поправила складки своего сари и тихо сказала:
— Я успокоилась. Я буду молиться Кришне.
— Это мудрое решение, Мохини.
Она пошла прочь по коридору, и вид у нее был разгневанный.
«В эту ночь луна еще останется полной, — подумал брахман. — Я пойду в Янтар-Мантар».
Чистая формальность. Он знал, что звезды подтвердят расчеты, сделанные в час рождения. Сатрубхава— вот астрологический дом этого ребенка. Сатрубхава: препятствия, болезни, несчастья, враги — так говорят книги, и их слова неоспоримы. Какое из этих бедствий выбрать? Как предсказать? Как посметь объявить о несчастье, о худшем из всех, потому что звезда новорожденного находится в самой мадхья бхаве— наиболее активной точке пагубного дома? Чтобы сказать об этом, нужно сначала определить судьбу его матери, которая остается туманной уже несколько месяцев, с тех пор как приехали фиранги. Единственное, что он смог установить, — это то, что в Сарасвати постоянно пребывает дух войны. И именно поэтому Мохан, человек знаний и молитв, не мог не относиться с любовью к этой юной матери, которая почти еще ничего не знала о жизни.