Начальник для чародейки

Одинцова Алиса Вадимовна

— Успокоительное?! — вскричал Свард. — Снимите боль, моя голова сейчас лопнет…

В этот момент в камеру вошел надсмотрщик. Даже не вошел — вбежал, едва не сшибив сидящего у дверей Абархама.

— Господин Аки! Черный Лоа снова в Цаплях! — с порога затараторил он. — Убил стражника и ранил нашего парня!

— За кем из списка пришел? — коротко бросил Эйрик, вставая с места.

— За госпожой Кэйвер, на Лейс-стрит, двадцать пять.

— Зови капитана Конна, я скоро буду. — Начальник тайной службы обернулся ко мне: — Рэйвен, выйдем на минуту.

Я проследовала за ним в коридор. Подождав, пока за углом стихнет

топот надсмотрщика, сама обняла его и уткнулась носом в шею. Ощущение близкой опасности только обостряли мои чувства к Эйрику.

— Черный Лоа убирает заинтересованных в разрешении ситуации с Зирродом, — напомнила я. — Скорее всего, его нанял Окус.

— И все равно Лоа нужно остановить, — сказал Эйрик, целуя меня в макушку. Чувствовала себя солдатской женой, провожающей мужа на фронт. Странно все это, непривычно, а со стороны, наверное, и вовсе неадекватно. Бывший специалист по безопасности Ордена и начальник тайной службы. — Пожалуйста, не делай глупостей, пока меня не будет.

Я фыркнула.

— Да, только глупостями обычно и занимаюсь.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Не поддавайся Окусу, если он еще раз явится. Мы со всем разберемся. — Эйрик наклонился и, целуя меня, чуть прикусил нижнюю губу. Пробормотал, нехотя отрываясь: — Сегодня в восемь, помнишь?

— В твоем кабинете? — поддела его, ехидно улыбаясь.

— В тюремном сортире, — парировал начальник тайной службы, и мы прыснули.

Морврана, как бывшего сотрудника уголовки, Эйрик забрал с собой, вверив в мои руки обязанность вести протокол. Мы с Абархамом остались одни… Был еще Свард, лежавший на соломе с безучастным видом и не реагирующий на наше присутствие. Очевидно, глава Ордена успокоил его магией.

— Что сказал господин Аки? — усмехаясь, спросил Абархам. — Хотя, боюсь, это не предназначено для моих нежных ушей.

Бывший учитель решил пошутить о моих отношениях с Эйриком?

— Зато моим ушам очень интересно, кем вам приходится Фейт, если не племянником, — сказала я и с удовольствием проследила, как улыбка сползает с лица Абархама. Тут же добавила: — Не хотите говорить, и ладно. Спрошу у Окуса, когда он вернется.

— Как будто он в лавку за булочкой вышел, — проворчал глава Ордена. — Фейтворд — мой племянник. Скорее всего.

Я вопросительно изогнула бровь, намекая на продолжение семейной драмы.

— Но есть некоторая вероятность, что он — мой сын.

До меня не сразу дошло. Несколько секунд я стояла и моргала, глядя на Абархама, и не воспринимала смысла сказанного. Видимо, таким образом, мозг защищал мою хрупкую психику от таких известий.

— Мне не послышалось? Фейтворд — ваш сын? — решила переспросить я. А потом хихикнула от абсурдного предположения. — Вы что, нашалили с женой брата?

Задумывалось как довольно грубая, фамильярная шутка. Но глава Ордена озадаченно почесал затылок. Столь непривычный для него жест выдавал, насколько он смущен. Похоже, мое предположение не так уж и абсурдно…

— Я совершил ошибку, — признался Абархам, — за которую пришлось расплачиваться Фейтворду. Мой брат простил меня, но не простил свою жену. Я забрал мальчика к себе, чтобы он не видел, как его отец избивает и унижает мать.

Что ж, теперь понятно, откуда у Фейта такое «трепетное» отношение к прекрасному полу. Жаль, я не знала этого раньше, тогда, возможно, мне бы удалось вести себя более разумно

рядом с этим пижоном и не привлечь его внимание. Знать бы еще, как и почему он стал членом «Братства Дайре».

— Что будете делать с ним, когда мы его изловим? Если узнают, что Фейт — предатель, адепты потребуют наказания.

Впервые мы говорили, можно сказать, по душам. Я по-человечески сочувствовала бывшему учителю, вынужденному разрываться между родственными чувствами и долгом.

— Значит, так тому и быть, — решил глава Ордена. — А пока этого не произошло, предлагаю вернуться к нашему заключенному. Гляди-ка, он уже заскучал.

С этими словами Абархам подтолкнул Сварда мыском сапога. Маг дернулся, как от силового удара, и сразу же подобрался. Он смотрел на нас и, казалось, не узнавал. Должно быть, Окус все-таки не пощадил его разум.

— С добрым утром, — поприветствовала я. — У нас осталось еще несколько вопросов, которые нужно прояснить.

— Где господа из тайной службы? — настороженно засопел Свард. — Они ушли насовсем?

— А ты уже соскучился?

— Вы обещали не отдавать меня Ордену! — запричитал маг, суча ногами и разбрасывая по камере солому. — Вы обещали!

— Успокойся, я тоже из тайной службы. — На всякий случай показала грамоту. — Ты в своей камере, в тюрьме.

— Хорошо, я в тюрьме, я в тюрьме. — Свард подтянул ноги к себе и, обхватив руками колени, начал качаться вперед-назад, повторяя одно и то же.

Мы с Абархамом разочарованно переглянулись.

— Свард, — мягко начал бывший учитель, — ты помнишь, мы говорили о мертвых воронках?

— Конечно, помню, я не слабоумный! — огрызнулся маг, одарив главу Ордена гневным взглядом.

— Что произошло в Зирроде и в работном доме Вестгейра? Зачем Окус оставлял жертв в живых, если ему просто нужна была подпитка?

— Зиррод — это всего лишь… полигон для экспериментов, — как-то отвлеченно начал Свард. Он постоянно запинался, но в целом речь была связной и даже разборчивой. — Диаметр воронок, их мощность, количество жертв… Окус научился поглощать лишь часть жизненной энергии… тогда люди могли бы дальше выполнять несложную работу… Работный дом — человеческая ферма. — Маг залился таким чистым, искренним смехом, будто только что отпустил удачную шутку. — Излишек силы всегда выливался наружу, растения росли, как на дрожжах… Много еды, хорошо. Много рабочей силы, люди должны служить магам… Так должно быть по законам природы. Сильный подчиняет слабого, сильный подчиняет слабого.

«Человеческая ферма», — повторила я про себя. Окус Дайре совершенно, окончательно, бесповоротно безумен. Не знаю, отобразился ли на моем лице тот ужас, который я испытывала, но Свард вдруг засмеялся еще громче. А потом мне стало не до этого. Мир поплыл перед глазами, я схватилась за край стола и тяжело опустилась на стул. Снова прорвались мысли Джера, сквозь пелену его боли потекли передо мной расплавленным потоком. Какой-то старый собор с облупленными стенами и потрескавшимися фресками, грязные, закопченные окна, битые витражи, но внутри относительный порядок. В углу несколько других пленников, сбившихся в кучку. Их руки не связаны. Нет, это не пленники — это куклы, люди, от которых после мертвой воронки осталась лишь оболочка. На противоположной стене одна фреска чудом уцелела, и я поняла, что где-то уже видела ее. Только вот не могу припомнить где…