Начальник квадрата 15-85
Шрифт:
Тимка не спеша — нарочито не спеша, небрежно — закурил и с презрительной усмешкой наблюдал за товарищем. Торопливо, дрожа от возбуждения и холода, Лёшка натягивал майку, рубаху, куртку.
— Ну всё, — сказал он, — вставай, пошли.
— Шагай давай, шагай, — всё с той же усмешечкой проговорил Тимка и принялся длинной хворостиной ворошить костёр.
Лёшка помедлил
— Вставай, говорю! Ну!
Тимку словно хлестнули. Он вздрогнул, вобрал шею в плечи и медленно оглянулся. Такая ярость и такая решимость были в светло-серых, казалось, тоже побледневших глазах Лёшки, что Тимке стало не по себе. «Быть драке», — мелькнуло в голове. Ну что ж, хоть Лёшка и крепкий парень, сильный, Тимка с ним, конечно, справится. Хотя… ещё лопатой огреет, шалый. Недаром и фамилия у него такая — Лешин. Леший и есть…
Тимка поднялся, пробормотал:
— Уж и пошутить нельзя, да?..
Работать под дождём было противно. Мокрая, отяжелевшая одежда липла к телу, за шиворот текли струйки воды. Размякшая земля чавкала под ногами, облепляла сапоги, сползала с лопаты. На сырых ладонях нестерпимо болели мозоли.
Но постепенно дело пошло лучше. Основательно разогревшись, ребята скинули куртки, и дождь уже не мешал им, а наоборот, даже помогал, освежая разгорячённые, потные тела. За верхним слоем пропитанной водой почвы пошёл сухой песок.
Тимка работал не очень быстро, но старательно. Изредка он бросал на Лёшку короткие настороженные взгляды, будто чего-то опасался. Лёшка устал, ноги от напряжения начали дрожать, но, закончив один шурф, он помог Тимке промыть шлихи на пробу и тут же двинулся к месту, где надо было бить следующий шурф. Тимка послушно поплёлся за ним.
Они углубились в землю сантиметров на семьдесят, когда Лёшка сказал:
— Давай топай к палатке, готовь обед.
И Тимка пошёл к палатке. Он и обрадовался возможности отдохнуть, и было совестно, что младший в это время будет ворочать тяжёлой лопатой и
…Где-то за мутным облачным пологом солнце медленно катилось на запад, за гряду Урала. Замерла нахохленная, сумрачная тайга. С глухим звоном и скрежетом вгрызались в землю кирка и лопата. Уже еле двигаясь от усталости, ребята заканчивали третий шурф. В это-то время и раздался с реки протяжный, пронзительный свист.
— Приехали, — встрепенулся Тимка. — Наши.
— Побежали встречать!
Тяжело гружённая лодка подплывала к берегу. Старик Кузеванов направлял её лёгкими толчками весла. Пётр стоял на носу и весело помахивал рукой.
Ребята помогли проволочь лодку по прибрежному мелководью, накрепко припутали цепью к колышку. Ероша пегую бородку, Кузеванов с прищуром оглядел молодых лесовиков.
— Ну, други-приятели, перемокли, поди, до самых косточек? Ничего, обогреемся, а с утра поране добьём, однако, ваши шурфы — и дале в дорогу.
— А добивать-то нечего, — почему-то смущаясь, откликнулся Лёшка. — Все пять готовы. Последний только… ну там на полчаса работы.
— Ишь ты! — крутнул головой Кузеванов, и в голосе его прозвучали нотки уважения. — Если так, молодцы. — И он с одобрением глянул на Тимку. Тот отвернулся.
Лешка нахмурился:
— Ну, ладно. Тимка, помоги вещи к палатке отнести и берись за ужин, — распорядился он. — А я докопаю и пробу возьму.
— Сумеешь? — осторожно спросил Тимка.
— Что ж тут не суметь? — усмехнулся Лёшка. — Шагай давай, шагай. — И, уже изрядно отойдя, крикнул: — Там у меня в рюкзаке банка сгущённого какао — вали её всю!
Кузеванов посмотрел ему вслед, повернул бородку к Петру и тихо, словно самому себе, молвил:
— Вон он кто, оказывается, хозяйствует-то тут — Лёшка.
— Начальник квадрата… — с доброй усмешкой вспомнил Пётр шутку Лёшкиного отца.