Начальник милиции 2
Шрифт:
В общем, будем пока на темной стороне Луны играть. Но это не значит, что я сейчас должен на все четыре стороны их отпустить. На пятнадцать суток их оформлю. По хулиганке… Напишу в рапорте, что матюгались ночью на улице, граждан посылали. За такое легко административный срок отхватить. Еще и с судьей поговорю. Чтобы все пятнадцать, а не семь там или десять припаяла. Посидят, подумают, и я пока подумаю.
Я снова глянул на них. Крови было немало, а покусанных за решётку не засунешь — не возьмут в КПЗ. В травмпункт их тащить? Ну их на хрен. Привезу в дежурку, попрошу помочь оформить административный
Я выволок на улицу «бездыханное тело» Пистона и закрыл гараж изъятым ключом.
— А со мной что будешь делать, начальник? — пролепетал тот, будто смирившись судьбой.
Он поднялся и продолжал усиленно хромать, изображая жертву репрессий.
— Живи пока… Если Интеллигент к тебе наведается, дашь знать. Обманешь — грохну… Ну или Мухтарке скормлю.
— Уж лучше пуля, — Пистона передернуло.
— Незаконные активы сдай.
— Чего?
— Бабки гони! Которые тебе Интеллигент за предательство заплатил.
— А-а… эти? Да-да, конечно, конечно. Сейчас, сейчас, — стал он вдруг разговаривать двойными словами.
— И портсигар покажи.
— На… — безропотно протянул Пистон золотистый предмет и деньги.
— Врешь ведь, что безделица бутафорная! — уколол я гаврика взглядом. — Где взял, говори! В глаза смотри!
Тот опустил взгляд.
— Интеллигент дал… Тоже в награду…
— Вот как? Пятьсот рябчиков и золоченый портсигар?
— Ну да…
— Шибко он хотел меня сюда заманить… Портсигар я тоже изымаю. Как вещественное доказательство преступного сговора.
Не знаю, зачем я его забрал, но чуйка подсказывала, что он мне может пригодиться. Не в плане материального обогащения, он явно ворованный, причем импортный, и барыжить ворованным барахлом я не собирался, использовать по назначению — тоже. В этой эпохе я не курю, и лучше не начинать. Но глаз зацепился за вещицу, что-то в ней было не так. Но что? Вот я и забрал его, чтобы разобраться попозже, не сей момент. Сегодня был очень насыщенный вечер. Который уже перерос в ночь.
Однако, знатную ловушку устроил на меня Интеллигент. Теперь все больше убеждаюсь, что дело не в обычных карманных кражах, за которые он печется и которые прикрывал Трубецкой. А в чём тогда? Хрен разберет, я потянул за ниточку клубок порока, но пока не распутал. Тут явно что-то большее, чем щипачество в провинциальном городке. Вот выдумал я версию с подготовкой карманников к грядущей Олимпиаде… а что если угадал? Или тут что-то еще, не менее глобальное? Нужно быть поосторожнее.
Пистон ухромал в ночь, а мы с Мухтаром подошли к кустам за гаражами. Я тихо свистнул. Кусты зашуршали и раздвинулись. Оттуда вылез Серый.
— Сан Саныч! Я слышал крики и выстрелы! Но не вылез, как ты и велел!
Глаза у него были огромные от удивления и восторга, аж в темноте видно.
— Молодец, — потрепал я его по голове. На этот раз парнишка не пытался увильнуть от руки.
— Ты поймал его?
— Он слишком умён, чтобы подставляться. Но тем интереснее будет охота. Спасибо, что был проводником Мухтара и ждал команды.
—
— Мухтар у нас молодец, завтра ему купим нормальной говядины, а не обрезь. Пошли, провожу тебя домой.
— Да не надо меня провожать. Я что, маленький?
— А я все равно провожу. Хочешь, бери поводок Мухтара.
— Давай…
Ночка выдалась почти бессонная. Проводив Серого, я вернулся к гаражу, вызвал наряд и провозился с этими горе-бандитами еще не один час. Но в КПЗ их все-таки засунул. Пока — до утра, а там их собирались к судье дежурному везти для получения законных пятнадцати суток.
С материалом на них тоже не все так просто оказалось, там надо было, чтобы граждане подтвердили их матерно-хулиганские действия и разнузданное поведение на людях, так еще и понятые нужны были. Но участковый оказался свой мужик. На этот случай у него, как оказалось, всегда были «карманные понятые». Он мало того, что знал их данные, он пошёл дальше и умел за них расписываться. Я смотрел и диву давался.
Совершенно спокойно он сделал за них все бумагомартельные дела и заверил, что понятые эти — люди проверенные, ночью их подними и спроси, подтвердят, что подписывали протокол. Вот как дела делаются. Я задумался. С одной стороны — фальсификация, с другой стороны, без таких вот незаменимых понятых иногда невозможно прижать к ногтю отморозков. А в свидетели пошли двое дружинников, что околачивались в отделе, они тоже кого-то только что доставили.
Это оказались старые знакомые — те самые, что вещи мои на пляже искали в момент моего попадания и потом доставили меня в ГОВД к Кулебякину, когда я еще не знал, что он мой начальник, и хотел через ментовку с новой личностью своей определиться. Удивлению дружинников не было предела, когда они увидели, как я распоряжался участковым и рулил действом по водворению двух задержанных в КПЗ.
Вызванная мной из трезвяка фельдшер их перевязала, благо кости у жуликов оказались целыми, Мухтарка кусал со знанием дела, запросто мог травмы поболее оставить, но чуял, что не надо. Или, быть может, обучен так был — не знаю…
В общем, после всей этой административно-протокольной возни время уже стукнуло четыре утра. В общагу пришлось долбиться. Оно и понятно — избушка запиралась на клюшку в одиннадцать ночи. Разбудил я недовольную Василину Егоровну.
Та грозилась милицию вызвать спросонья, но, увидев меня, перепачканного кровью, заохала и схватилась за сердце.
— Морозов?! Кошки-матрёшки! Что с тобой?
— Ерунда, — улыбнулся я. — Бандитская пуля.
— Скорую вызвать?
— Не переживайте, это не моя кровь…
— Ну, Морозов!.. — выдохнула коменда. — Совсем мужиком стал…Ты ли это?
— Я, я, Василина Егоровна, а кто же еще? Не инопланетяне же!
— А вот не скажи! У меня подруга дочке книжку достала детскую. Так там про космических пиратов написано, — начала вещать коменда.
В СССР было принято пересказывать друг другу книжки, хороших изданий на всех их не хватало.
— Так вот, — продолжала Василина Егоровна. — Она рассказывала, что космические пираты могут принимать облик любого человека.