Начальник милиции. Книга 3
Шрифт:
— Признаков насильственной смерти нет, — уверенно возразил Федор Леонидович. — Судмедэксперт на трупах нашла внешние признаки, указывающие на отравление угарным газом. Все тут очевидно — мотоцикл мужики завели по пьянке в закрытом гараже и поплыли. Их бы на воздух, а они сознание потеряли — и все… Летальный исход. Так что, Морозов, никакого криминала я здесь не вижу. Уверен, что мою версию событий подтвердят результаты вскрытия.
Я в ответ лишь скрипнул зубами. Боковым зрением заметил, как хмурится Иван и светится
А так я его втихаря приберу. И проверить шприц все же как-то надо. Для начала пальчики на нем поискать.
Я взял у криминалиста бумажный пакет, вернулся к тому месту, где лежала находка. Аккуратно, почти не касаясь корпуса, подковырнул шприц травинкой и закатил в пакетик. Понес его к гаражу. Пока шел, старался даже не дышать, мне казалось, что любое неосторожное движение сотрет к чертям все следы, даже через бумагу.
Пока следак возился с писаниной, я отозвал в сторонку Загоруйко.
— Слушай, Валентин, ты слышал наш разговор с этим? — я кивнул в сторону следака в синем мундире. — Лесником?
— Ну да… — кивнул тот. — Александр, если ты хочешь знать мое мнение, то я считаю, что шпиц все-таки надо было изъять, по крайней мере, чтобы исключить его из вещдоков после проведения комплекса исследований по нему. Но, согласно ведомственному приказу, старшим оперативной группы является следователь, и он вправе…
— Стоп, Валёк, половые проблемы нашего Федора Леонидовича меня мало волнуют. Ты просто помажь дактилоскопическим порошком шприц. Глянь на предмет пальчиков.
— Александр, — эксперт со спокойствием заправского лектора снова затянул свою процессуальную шарманку. — Я не имею права самостоятельно, без протокола следователя или лица, производящего дознание, собирать вещественные доказательства и…
— Да пофиг на доказательства, — приглушенно шикнул я на Загоруйко. — Ты мне баланду не трави. Просто сделай красиво — помажь пузырик и всё. Делов-то…
— Без протокола? — вытаращился на меня Валентин, линзы очков делали его глаза еще больше.
— Без протокола.
— А так можно?
— Нужно, Валя!..
— Ну не знаю… — замялся тот. — Это ж нарушение процессуальных норм…
— Валентин, ну это как будто твоя мама сейчас сказала, — хитро прищурился на него я. — Кажется, я даже голос её слышал.
— М-м… В каком это смысле? — насторожился Загоруйко.
— Мне кажется, что ты живешь только по ее указке.
— При чем тут это? — Валентин поморщился, будто вспомнил что-то неприятное, но тут же снова натянул на лицо свою привычную флегматичность.
— При том, что мама у тебя во всем рулит. В твоих поступках, в повседневной жизни, в принятии тобой важных и не очень важных решений.
— Не понял, Александр, — одна бровь
Зацепил я его такими высказываниями.
— Ну вот смотри… можно сказать, что некий надзирательный образ матери проецируется у тебя сейчас в нормы процессуального законодательства. Которые ограничивает твои действия и не дают самостоятельно принимать решения. И так происходит в любой сфере — ты неосознанно представляешь себе некие ограничения, связывая их с образом матери.
Я высказывал очевидные постулаты психологии моего времени, но сейчас это выглядело очень необычно и авторитетно. К психологу в СССР никто не ходит, не принято. Да и сама психология перестала в Союзе считаться лженаукой не так уж давно. И Валентин слушал меня — смотрел в сторону, но слушал явно очень внимательно.
— Вот смотри… — продолжал я наседать. — У тебя девушка есть?
— Девушки у меня нет, — проговорил Валя, причем теперь уже охотно.
Значит, проникся моими словами и пытался понять мысль, которую я хотел до него донести. Надеюсь, он интересовался не из научного любопытства.
— Во-от! — я поднял палец вверх. — А почему нет?
— Ну-у… Как-то не сложилось.
— А я тебе скажу почему, — заговорщически проговорил я.
— Почему? — затаил дыхание Валя.
Все же он оказался не робот, и этот вопрос его тронул.
— Потому что, лишь только ты посмотришь на девушку, у тебя сразу в голове всплывает фраза: «А что скажет мама?» Я прав?..
— Да, — ошарашено кивнул Загоруйко. — Но откуда ты знаешь? Как? Погоди… Стоп… Я, кажется, понял… Ты специально обученный человек…
— Что?
— Ты… — он сглотнул, — внедренный сотрудник КГБ.
— Чего? — тут уж мне пришел черед удивляться.
— Я слышал, что в системе органов госбезопасности есть специально тренированные сотрудники, которые разбираются в тонкостях психологии, видят, что называется, людей насквозь и обладают другими неординарными навыками.
— Блин, Валёк, тормози, остановка, приехали… Какой я на фиг агент? Я же после школы милиции, я приказом оформлен в органы, у меня личное дело в кадрах лежит, там все запросы, проверки и характеристики имеются.
— Вот как раз в органы вашего брата и внедряют, чтобы контролировать некоторые скользкие моменты, подведомственные милиции. А личное дело — сформировать можно какое надо. Все легендируется и бумажками оформляется. Причем подлинными.
М-да… Вот уж где Остапа понесло.
— Сам подумай… Если бы я был из КГБ, я бы в главке сидел, — хмыкнул я. — А не в этом Зарыбинске.
— Ну не знаю, ты же и был в главке, а потом тебя как-то странно перевели… с офицерской должности на сержантскую. И сколько раз я за тобой замечал неординарные методы работы. Я думал, ты передовой опыт изучаешь, а оказывается, все гораздо сложнее. Но я хочу, чтобы ты знал…