Начальник милиции. Книга 4
Шрифт:
— Думаешь, мало в Угледарске трупов с колото-резаными? — скептически пожал плечами на мой рассказ Федя. — Да там в неделю по два случая, это ещё минимум.
Я покачал головой.
— Но они с одного факультета, с одной группы.
— Да ерунда это, — отмахнулся следак. — Разница в целый месяц. В нашей глубинке каждый с кем-то учился, работал или того, — Федя хитро прищурился, намекая на более интимные связи, какие бывают между людьми.
Я помолчал, но потом решил настоять.
— И всё же я бы проверил. Запроси
— Ой, Морозов, не учи учёного. Давай ты будешь следы искать, а я дела шить. Вот будут железные доказательства, тогда и поговорим. Не было у нас в области маньяков, и теперь нет.
— Ну почему сразу маньяк? — не сдавался я. — А если просто серия? Маньяки, говорят, убивают, чтобы удовлетворить свои физиологические потребности. А тут запросто может быть другой мотив, практический…
— Какой?
— Ну, не знаю… Может, они что-то знали такое, за что и поплатились.
— Что знали? Что чиновники фарцу у Эдика покупают? Что Миль дефицитную продукцию налево через гастроном толкает? Что в областном ГАИ можно за денежку экзамен на права сдать? Это и так все знают, Морозов. Не ищи ведьм — наша область, можно сказать, вся — одна большая ведьма.
— А что, в ГАИ можно права купить?
— Я этого не говорил, — тут же открестился Федя. — Это так, к слову пришлось.
— Ну-ну, — понимающе кивнул я, но для себя запомнил этот момент.
Вернулся я на квартиру к Асе уже под ночь, голодный, грязный и исцарапанный.
— Саша! Ты с ума сошел? Где был? — встретила меня журналистка, как мать непутёвого сына.
— Долгая история. Накрывай на стол, расскажу. Я в ванну.
После душа сел ужинать. Ася хлопотала на кухне, выполняя каждую мою гастрономическую прихоть, будто я был совсем беспомощным со своей рукой.
— Ой, какая статья бы получилась, как ты мальчишку спас! — восхищенно щебетала она.
— Да не надо про это писать, — нахмурился я. — Лишний раз родителей и пацана тревожить. И так прославился.
— А этот Гребешков, про которого тебе рассказали, был видным журналистом… Он погиб, и он, получается, дядя этого найденного школьника?
— Да, откуда ты его знаешь?
— Я же журналистка, он нам как-то лекции читал на журфаке. Не в штате института был, а как приглашённый мэтр. А теперь вон что, скатился до областной газеты… Талантище, ему бы в Москву, — Ася мечтательно закатила глаза, но не от Гребешкова, а при упоминании столицы.
— Всё бы вам столица… — пробурчал я, черпая ароматный плов из тарелки. — А здесь чем плохо? Природа рядом, машин мало, люди душевные…
— Болото у нас, Саша, как ты этого не замечаешь? Раз уж такой разговор, у меня есть радостная новость. Ой! Не знаю, как тебе сказать!
— Как есть, так и говори, — насторожился я, рука с пловом зависла над тарелкой.
— Меня взяли на стажировку
— Конечно, рад. На какую такую стажировку? Ты ведь не стажёр давно…
— Я прошла отбор в журналистский состав, который будет освещать Олимпиаду-80! Представляешь? Мы будем учиться общению с иностранными гостями, на что делать упор в освещении международного события такого масштаба. Предполагаю, проверят всех на профпригодность. Не факт, что окончательно меня выберут, ведь всё продумано — отбор проводят заранее, с резервом кадровым. Но это уже что-то! И я улетаю в Москву на месяц.
— И ты молчала? — я сделал вид, будто недоволен, хотя знал, что по части женского внимания обделён не останусь.
— Я сама только сегодня узнала. Утвердили. Ой! Раньше не говорила, чтобы не сглазить.
— Ну что ж… Поздравляю… Рад за тебя, ты ведь всегда хотела в Москву.
— А поехали вместе? — Ася взяла меня за руку, и в глазах её мелькнула грусть; она прекрасно понимала, что никуда я не поеду. — Ты ведь на больничном?
— Видишь, на каком я больничном, — показал я ей своё лицо в царапинах. — И Мухтара не могу оставить.
— Ну, ты меня жди… Саша. Ладно?
— Конечно, — ответил я, хотя прозвучало это несколько легкомысленно.
— Живи в квартире…
— Нет, один я здесь точно не останусь. Да и до работы далековато, а я без машины. Давай так: ты в Москву, а я в общагу — всё по-честному.
— Угу, — кивнула Ася, посмурнев. Но потом с искоркой в глазах снова заговорила: — Но обещай, что как-нибудь приедешь ко мне на выходные.
— Да ты как будто на год уезжаешь… И потом, столица — не ближний свет. Ну ладно, не кисни. Будет возможность, приеду.
— Я буду скучать, — Ася обняла меня, прижимаясь.
— Некогда там будет скучать… Это же Москва.
На следующий день я решил заглянуть в отдел с самого утра.
— Морозов! Вот неугомонная душа! Ядрёна сивуха, ты опять на работе! — Кулебякин оставил кружку с чаем и встал мне навстречу, когда я вошел в его кабинет.
— Мне здесь дышится лучше. А в общаге я как в камере — комнатка двенадцать квадратов, — улыбнулся я, пожал руку шефу. — Да и Мухтару уход нужен.
— Да смотрим мы за твоим псом. Он-то герой тот еще… Не забуду.
— Ну да, мальчика спас…
— Да причём тут мальчик? — Петр Петрович всплеснул руками. — Он меня в подполе учуял тогда! Вот если бы не он, страшно подумать, где бы я сейчас был. Эх… Ни за что бы не подумал, что у Пистонова крыша поедет, и он убивать начнет.
Я не стал говорить, что вовсе не из-за «поехавшей крыши» Пистон зачищал Зарыбинск, а, наоборот, продуманно и хладнокровно. Но я дал другой структуре подписку о неразглашении, поэтому лишь кивнул.
— На-ка, полюбуйся! — шеф выложил передо мной свежий номер «Красного Зарыбинска».