Начальник Нового года

Осис Наталья

Прав был ее начальник. Абсурдно, нереально, невозможно, но правда: начальник был прав. Потому что непонятно, как? КАК ей удавалось быть такой идиоткой?

Как можно было целоваться на эскалаторе с незнакомым человеком, похожим на скандинавского бога? Это же опасно, это очень опасно, боги шутят, а у нас, смертных, качается мир, и его надо придерживать за колонну.

– Да, – оправдывалась Катя, – но раньше я не была знакома с богами и героями. Поэтому я не знала, как надо с ними обращаться.

– Ты и с этим не знакома, – возражала она самой себе, –

и это тебя никак не смутило. Неважно, что ты знаешь о богах и героях, но о том, как обращаться с незнакомыми людьми, ты же знала? Им надо вежливо говорить «спасибо» и «извините», а не целоваться с ними!

– Да, но дело не в этом, – возвращалась к самому-самому важному Катя, – уже тысячу лет никто не пытался меня поцеловать – ни боги, ни герои, ни голодранцы. А почему тогда он? Почему меня?

На это Кате ответить было нечего, и она только задумчиво трогала кончиками пальцев свои губы. Мягкие.

– Не хотите ли чашку чая?… гм… Екатерина Александровна? – раздалось за ее спиной.

Катя вздрогнула и уронила карандаш, которым рисовала. На узкой полоске картона (видимо, она первая попалась ей под руку) стремилось вверх, соединяя три мира, дерево ясень, и в его ветвях проступали лица богов и героев.

– Оригинально. – Сергей Сергеевич указал подбородком на рисунок на картонной полоске. – Очень интересно.

– Эммм, это только эскиз, – сказала Катя, отклоняясь и подтягивая к себе картонку.

– Я не знал, что вы и такое умеете. – Сергей Сергеевич пришпилил твердым пальцем рисунок.

– Да, – ответила на это Катя. – О да!

И отодвинулась вместе со стулом.

Сергей Сергеевич с напряженным вниманием изучал рисунок. Кате было немножко не по себе. Ее работа оплачивалась не по часам, а по результату, но все же…

– Я понимаю, что рано спрашивать, но не могли бы вы сказать мне, что это должно… – Заказчик не смог подобрать термина и покрутил пальцами.

– Закладка. – Катя встала и отступила на шаг от стола – так ей было чуть-чуть спокойнее. – Это эскиз закладки.

Сергей Сергеевич оторвался от созерцания рисунка и вперил свой взгляд василиска в нее. Бр-р-р!

Катя сделала серьезное лицо и принялась фантазировать:

– Закладки раньше изготавливались вместе с книгой и, конечно же, были выполнены в едином стиле. Повторяли узор виньетки или орнамент обложки. Это мог бы быть и сквозной персонаж, которого оформитель отправлял путешествовать со страницы на страницу. Я пыталась понять, какой орнамент подошел бы для этой книги.

Катя остановилась. Может, хватит? Но заказчик молчал, и Катя продолжила:

– Материал закладки, разумеется, не картон. Я думала сделать полоску кожи с тиснением. Тиснение я умею делать.

Заказчик продолжал смотреть на нее в упор ничего не выражающими прозрачно-голубыми глазами. Катя не знала уже, что добавить.

– Не здесь, конечно. Я хочу сказать: тиснение – не здесь, а в музее. У нас там есть… все необходимое.

Пауза затягивалась, но добавить Кате было решительно нечего.

– А когда же вы собирались мне сказать, что вам нужны

будут… гм… средства… на новые материалы, дополнительную работу? – поинтересовался Сергей Сергеевич тусклым голосом.

– На что? – удивилась Катя. – За работу вы мне и так платите, то есть я надеюсь, что заплатите, – поправилась она, – а полоску кожи проще найти, чем купить…

Катя развела руками. Вся эта ситуация, весь разговор – все это вместе начинало ее раздражать.

– С вашего позволения, – она с грохотом подтянула к себе стул и уселась спиной к заказчику, очень непрофессионально растопырив локти на столе, – мне надо дальше работать.

– Я только хотел сказать, что мне очень нравится, мне показалось, что вот этот эскиз – больше чем закладка, значительнее… – неожиданно сказал ей в затылок Сергей Сергеевич. – Я понимаю, что в процессе работы не надо расспрашивать, но я, видите ли, впервые могу наблюдать… творческий процесс вблизи, и это… новое для меня переживание.

Катя, выпучив глаза (благо Сергей Сергеич был у нее за спиной), переваривала услышанное.

– Собственно, я не хотел вам мешать. Я пришел только спросить, не устали ли вы и не хотите ли чашку чаю.

С ее заказчиком произошли такие стремительные перемены, что они никак не хотели укладываться в бедной Катиной голове.

– А почему вы со мной разговариваете? – спросила Катя напрямую.

Вот это называется выйти из неловкого положения, махом поставив в него другого. Где-то у классиков об этом было.

Но Сергей Сергеевич почему-то не смутился.

– А с вами обычно не разговаривают ваши заказчики? – поинтересовался он.

– Вы у меня первый! – выпалила Катя и покраснела.

– Я польщен, – в голосе Сергея Сергеевича звучала усмешка. – Это честь. И ответственность.

Кате было очень досадно, что ее промах не прошел незамеченным.

– Ну хорошо! – сказала она, резко вставая. Сергей Сергеевич не отстранился, и снова она очутилась чрезвычайно близко от него.

– Я с удовольствием выпью чашку чаю, – отчеканила Катя, глядя ему прямо в глаза, – если ваше предложение еще в силе.

– Вот и славно… – ответил без всякого выражения Сергей Сергеевич и снова (в который раз за сегодня!) удивил Катю, прибавив, – трам – пам – пам.

– Но в чем-то вы правы, – говорил Сергей Сергеевич, удаляясь от Кати и совершенно не заботясь, идет она за ним или нет. – Так называемые деловые отношения – разве это разговор? Разве мы разговариваем?

Катя воровато схватила свой эскиз, сунула в сумку и, независимо посматривая по сторонам, отправилась вслед за заказчиком.

– В теории это называется «вступать в коммуникацию»… Что вы смеетесь?.. А впрочем, вы правы, это, конечно, смешно… но тем не менее назовем ее коммуникацией. И что это такое? Десяток или два десятка кодовых фраз, именно для того, чтобы не общаться и не разговаривать. Поэтому вы правы – можно было сказать, что я с вами не разговаривал.