Начальник внешней разведки. Спецоперации генерала Сахаровского
Шрифт:
Александр Михайлович обладал исключительными аналитическими способностями, предвидел и рассчитывал возможный ход оперативных мероприятий, имел феноменальную память, стремился справедливо относиться к подчиненным.
Бывший ответственный сотрудник разведки генерал-майор Василий Алексеевич Дождалев, принимавший в свое время участие в операциях по связи с разведчиком-нелегалом К.Т. Молодым, рассказывал:
«После ареста последнего я, не зная всей сути дела, пришел в кабинет начальника разведки и взял всю вину за провал на себя. Сахаровский выслушал меня внимательно и заявил, что это вина не моя, причина совсем в другом. После этого меня
Другой ветеран разведки, генерал-майор Владимир Павлович Бурдин, вспомнил такой случай:
«Где-то в 1963—1964 годах — а я в то время занимал должность заместителя руководителя Аппарата Уполномоченного КГБ СССР при МГБ ГДР — мне принесли на подпись оперативный документ. Я отказался визировать его, потому что считал мероприятие, которое предлагалось провести, неподготовленным и достаточно опасным. Я официально изложил свою позицию, однако она не была учтена.
Через некоторое время на стол А.М. Сахаровского легла бумага, в которой были указаны фамилии виновных в провале данной операции, в том числе и моя фамилия. Увидев ее, Сахаровский со словами: “Он же отказался подписывать этот документ” — вычеркнул мою фамилию из “черного” списка».
Ветеран разведки генерал-лейтенант Сергей Александрович Кондрашев на юбилейном вечере, посвященном 90-летию со дня рождения А.М. Сахаровского, характеризуя его, рассказал такой случай:
«В одной из ведущих натовских стран работал опытный и сильный разведчик Никита Стефанович Дерябкин. По прикрытию он занимал скромную должность технического сотрудника советского посольства. А по линии разведки на него возлагались ответственные задачи по поддержанию связи с наиболее ценной агентурой.
Как-то раз после прошедшего в Москве очередного съезда КПСС в посольство с дипломатической почтой поступили две упаковки. В одной из них содержались портреты вновь избранных членов Политбюро ЦК КПСС, а в другой — запасные части к посольскому радиопередатчику. Причем упаковка с радиодеталями в ходе транспортировки была повреждена, и Москва дала указание ее возвратить. В связи с тем что дипкурьеры собирались в обратный путь, Дерябкин, принимавший участие в получении почты, быстренько написал сопроводительную записку (“возвратить за ненадобностью”) и попросил своих коллег передать упаковку дипкурьерам, а сам отправился на оперативное мероприятие.
Через несколько дней посол распорядился вывесить в актовом зале портреты нового состава Политбюро, а их не нашли... Разразился скандал. Оказалось, что именно они были случайно возвращены в Москву “за ненадобностью”. В соответствующие подразделения ЦК КПСС, МИДа и КГБ ушла телеграмма, в которой посол требовал отозвать Дерябкина из командировки.
Реакция Сахаровского была незамедлительной. В ответной телеграмме сообщалось, что за конкретные результаты в работе Н.С. Дерябкин награжден орденом Ленина и что он (Сахаровский) надеется, что руководство посольства присоединится к поздравлениям в адрес сотрудника резидентуры по этому поводу. Инцидент был исчерпан, а Н.С. Дерябкин проработал в стране еще несколько лет».
Бывший заместитель начальника внешней разведки генерал-майор Борис Александрович Соломатин рассказывал:
«Трудно было Александру Михайловичу Сахаровскому. Все-таки разведка подразделяется на тех, кто “в поле”, и тех, кто “рядом с начальством”. Я-то чаще бывал “в поле”, поэтому мне сложно судить о всех “подковерных” ситуациях,
В этой связи еще один ветеран СВР вспомнил такой случай:
«Сахаровский был достаточно строг к тем руководителям резидентур и подразделений в Центре, кто хотел бы завысить значимость проведенных оперативных мероприятий и получить побольше наград. Однажды ему принесли проект приказа о награждении сотрудников за удачно проверенную операцию. Список был достаточно внушительный и поощрения значительны — от правительственных наград до “может быть повышен в должности до старшего оперуполномоченного”.
Внимательно изучив список, он предложил пересмотреть его в сторону снижения ценности наград и только по последней кандидатуре вычеркнул слова “может быть”. И, пока новый проект приказа готовился, проследил за тем, чтобы рядовой участник операции был повышен в должности».
О ветеранах, людях заслуженных, Александр Михайлович заботился и всячески их поддерживал. Бывший начальник секретариата ЛГУ рассказал о таком эпизоде из жизни начальника разведки:
«Накануне празднования 55-й годовщины органов ВЧК—КГБ Александр Михайлович узнал, что одному из старейших чекистов-разведчиков Василию Ивановичу Пудину исполнилось семьдесят лет. Александр Михайлович дал указание, а затем и проконтролировал, чтобы ветеран был включен в “юбилейный приказ” о поощрениях. Это один пример. А сколько их было... Постоянную чуткость, неформальное отношение к людям одни называют чертой характера, другие — стилем работы руководителя. Но дело не в названии. Важно, что внимание, забота о сотруднике положительно влияют на рабочую атмосферу в коллективе в целом».
Рассказывает ветеран Службы внешней разведки, заслуженный деятель культуры РСФСР, художник, автор книги «Разведка: люди, портреты, судьбы» полковник Павел Георгиевич Громушкин, который в своей книге поместил характерный карандашный портрет А.М. Сахаровского и привел некоторые, существенные на его взгляд, особенности личности начальника разведки:
«С руководителем советской внешней разведки Александром Михайловичем Сахаровским я близко познакомился в 1956 году. Неоднократно приходилось бывать у него с докладом и обсуждать оперативные дела. И всегда он был внимателен к молодым сотрудникам, тактично подсказывая конструктивные решения, стараясь не задеть достоинства человека, приободрить начинающего, ни в коем случае не подавляя своей начальствующей высотой.
Умел создать и создавал вокруг себя спокойную, деловую обстановку; побуждал к работе мысли, к инициативе. Для меня он был Человеком с большой буквы. Вместе нам доводилось бывать у Ю.В. Андропова, докладывая о некоторых проблемах в деятельности разведки. Однажды, помнится, когда разговор весьма накалился, Александр Михайлович встал и сказал: “Юрий Владимирович, в этом случае я лично виноват, ослабил контроль за работой управления”».
Эти же качества принципиальности и честности при выполнении своего профессионального долга, которые были присущи Сахаровскому, подчеркивает в своей книге «Разведка: лица и личности» генерал Кирпиченко: