Начало начал
Шрифт:
— Ты ясно дала понять это, заплатив официанту пять тысяч, но меня нельзя купить, Трейси. И позволь напомнить тебе, что ты тут без приглашения. Не думаю, что хозяин яхты расценит твое присутствие как подарок судьбы.
Трейси была оскорблена его тоном до глубины души. И вызывающе ответила:
— Несколько недель назад Георгиос Падакис прислал моей матери приглашение на эту вечеринку, поэтому мне незачем подкупать персонал, чтобы поговорить с одним из гостей.
— Приглашение было адресовано твоей матери, а не тебе.
Трейси никак не ожидала подобной реакции на свое появление со стороны Никоса, который всегда был добр с ней.
— Я еще раз хотела лично поблагодарить тебя за цветы, которые ты прислал. Они бы понравились моей маме.
— Не стоит благодарности. Это мой долг друга. Тебе ведь известно, как я относился к Диане... твоей матери, — холодно отчеканил Никос.
— Это очень много для меня значило. И значит. Особенно теперь.
— А чем знаменательно твое «теперь»? — в очередной раз насмешливо поинтересовался Никос.
Он разговаривал с ней как с проблемным подростком, которому нельзя давать спуску. Трейси решила, что она зря добивалась этой встречи. И не стала отвечать на издевательский вопрос Никоса, а повернулась, чтобы уйти.
— Русалочка вновь уплывает? — с ноткой сожаления проговорил он, раскаиваясь в своей резкости.
Она обернулась. И, игнорируя его вопрос, отчетливо произнесла:
— Все последние недели я провела у постели матери. Она была очень слаба и никого не принимала. Только диктовала мне письма и завершала свои дела.
— Диана Коннор была замечательной женщиной. Она всегда напоминала мне мою мать, — расчувствовавшись, проговорил Никос. Но строго и назидательно добавил: — Диана Коннор была истинной леди. Она не пришла бы на вечеринку через неделю после смерти близкого человека.
— Я явилась сюда для того, чтобы просить о поддержке, — прямо призналась Трейси, уязвленная его упреком.
— Я был уверен в этом.
— Да, ты прав, время неподходящее, но я не могу медлить. И мне очень жаль, что пришлось лишить тебя общества дамы, в компании которой ты пришел на эту вечеринку.
— Тебе хорошо известно, Трейси, что сегодня вечером я один, — отчеканил Никос, нисколько не сомневавшийся, что девушка уже начала свою брачную игру и все выяснила о частной жизни намеченной жертвы.
Но он пришел один на эту вечеринку не потому, что был лишен женского внимания. Просто Никос Лазаридис расценивал подобные встречи как предложение деловых контактов и предпочитал не выставлять своих подруг на всеобщее обозрение.
— Я не была уверена в том, что найду тебя здесь, но надеялась на это, зная, что ты дружен с Георгиосом Падакисом. И я хотела бы поговорить с тобой потому, что таково было желание моей матери. Ее предсмертное желание.
— Я слушаю тебя, — переменившимся тоном произнес Никос.
— Если коротко, то я очень нуждаюсь в твоей
Никос с недоверием посмотрел на Трейси.
— Что конкретно тебя интересует?
— После смерти мамы я заняла ее место в совете директоров. Но я не задержусь там, если ты мне не поможешь. Я боюсь потерять место председателя, ведь в таком случае компания выйдет из-под контроля семьи Лоретто.
— Компания выйдет из-под твоего контроля, если ты не переменишь свой образ жизни, — жестко проговорил Никос.
Она вспыхнула от негодования, но не стала пререкаться с ним.
— Твои слова лишь подтверждают сказанное мною: совет директоров не воспринимает меня всерьез. Мама предупредила меня об этом перед смертью. И посоветовала заручиться поддержкой знающего и честного человека. Я нуждаюсь в том, чтобы кто-нибудь помог мне разобраться в ситуации прежде, чем я погублю семейное дело.
— Почему я?.. — с прежним недоверием спросил Никос.
— Дед однажды признался, что ты самый принципиальный бизнесмен из тех, с кем он сталкивался. Он сказал, что ты единственный, кто не строил карьеру, прибегая к обману, воровству или браку по расчету. Дед был очень высокого мнения о твоих профессиональных качествах и считал, что ты обладаешь потрясающей интуицией. Если все будут знать, что ты мой наставник, они просто побоятся предпринимать что-либо вопреки моим интересам.
— Поскольку тебе нужен мой совет, скажу открыто: если у тебя есть могущественный противник, то тебе следует выйти за него замуж, таким образом ты сделаешь его своим сторонником. Мне кажется, этот совет полностью соответствует твоим интересам, — едко, с подтекстом произнес Никос.
Трейси сделала вид, что не заметила обидного намека.
— После смерти деда и матери мне принадлежит пятьдесят один процент акций компании. За помощь ты получишь пятнадцать процентов. Вместе нам будет проще продвигать наши интересы.
— Я думал, ты пришла просить о помощи, а ты, оказывается, решила купить мою благосклонность. Любопытный поворот дела... Должен тебя разочаровать. Эта сделка меня не интересует. Если мне понадобятся акции корпорации «Лоретто», я их заполучу, не спрашивая твоего позволения.
— Я отдам их тебе даром, притом, что они стоят миллионы долларов.
— Кто снабжает тебя цифрами?
— Дейвид Хаском, младший поверенный в юридической фирме, которая вела дела моего деда.
— Возможно, когда твой дед был жив, пятнадцать процентов акций оценивались в несколько миллионов. Но не теперь.
— Совершенно верно, Никос. Я хотела сказать, что столько они будут стоить, если ты возьмешься мне помогать.
— О! Так ты хотела меня заинтересовать? Ловкий ход. Понимаю, — Никос рассмеялся.