Начало пути

Селютин Алексей Викторович

— Иберик, в лес! — раздался отчаянный вопль Каталама. — Уводи анирана в лес!

— Ну уж нет! — прорычал я, чувствуя, как ярость пеленой вновь начинает затуманивать взгляд. Я вновь почувствовал вкус крови. Вновь захотел войти в раж, чтобы насладиться битвой. Чтобы атаковать и убивать, а не трусливо отступать.

Но чувство, что мне нельзя этого делать, не покидало меня. Я был уверен, что мне надо сопротивляться. Что я должен оставаться самим собой. Быть трезвым и не пьянеть от крови, впадая в состояние исступления.

Иберик вцепился в моё плечо, одновременно отмахнувшись от вражеского меча.

— Уходим!

Я повёл плечом

и сбросил его руку. Затем наотмашь ударил щитом, разрезая пополам незнакомый лысый череп. Но Иберик не спешил оставлять меня в покое. Я заметил в его глазах страх и отчаянье. Он очень боялся за мою жизнь. За мою, не за свою.

— У - у — у - у — у - у — у - у — у! — перебивая крики и стоны раненных, протяжно протрубил рог.

Кровавая битва замерла на мгновение. Сквозь неожиданную тишину вновь раздался протяжный тяжёлый звук. Такой я ранее слышал лишь в фильмах.

Затем мы услышали цокот копыт, стучавших по каменному тракту.

В едином порыве выжившие в бойне уставились в сторону баррикады из елей. Сквозь зелёные иголки очень хорошо было видно, как вдали, из-за поворота, показались стройные конные ряды. На гнедых мускулистых рысаках восседали всадники в пластинчатых доспехах и шлемах с пышным птичьим пером на вершине. Строго держа строй, они мчали по тракту под непрекращающийся вой боевого рога. Мчали прямо к нам.

Рядом очарованно выдохнул Иберик:

— Гессеры!

Это слово я уже слышал ранее, хоть смысл его понимал не до конца.

— Королевская гвардия спешит на помощь! — во всю мощь лёгких прокричал Каталам. Его крик куда сильнее воодушевил поникших, было, солдат, чем меня. Хоть я своими глазами видел, как слаженно скачут конники, для меня понятие «королевская гвардия» мало что означало.

Но для выжившего командира «покаянников», видимо, это значило многое. Из тех троих, кто в лысой армии был экипирован лучше всех, в живых остался лишь он один. Он яростно сражался, пытаясь подгонять своих воинов, но пробиться ко мне ему так и не удалось. Сейчас же он вместе со всеми прислушивался к гулу копыт и смотрел на пока ещё далёкий конный строй. А затем истерично заверещал:

— Убить драксадара любой ценой!!!

И «покаянники» не посмели ослушаться приказа. Они перестроились в ощетинившийся мечами плотный клубок. Сплотились в круг и стали убийственным ежом. С дикими воплями, с криками: «смерть!» они ударили в место, где я пытался укрыться за волшебным щитом.

— Защитить анирана своими телами! — в ответ приказал Каталам. Я успел бросить на него лишь взгляд. Заметил измождённое лицо и перепачканную кровью бороду.

А затем начался кошмар.

Не было никакой рубки. Никаких честных поединков один на один. Покаянный «ёж» просто врезался в мой щит и опрокинул тех ребят, кто стоял рядом. Никого не отогнала вонь плавящихся мечей. Никто не побежал искать воду, чтобы залить расплавленный металл, капавший на руки и ноги. Никто не стал сплёвывать попавшую в рот чужую кровь. Это был последний бой. Тот, что трудный самый.

Меня несколько раз ударили мечом. Чиркнули по ноге, по руке. Кому-то удалось даже порезать щеку. Я отмахивался как ненормальный. Махал щитом во все стороны, изредка пытаясь ткнуть в кого-нибудь энергетическими штырями. Мои атаки всегда находили цель. Всегда наносили какой-то урон. Но всё же «покаянникам» удалось рассеять мою охрану. Я даже не заметил, как остался один. Не понял, куда делись Иберик и другие. Я не видел, убили их или нет.

Может, просто отогнали. Этого я не заметил. Но я заметил, когда всё такой же плотный клубок из выставленных перед собой клинков оказался на расстоянии вытянутой руки. Ещё мгновение — и этот клубок меня бы переехал.

Но опять случилось нечто непонятное. Я опять почувствовал радость и прилив сил. Вспомнил сладостный вкус чужой крови на своих губах.

Наверное, в этот момент моё лицо изменилось. Командир «покаянников», сражавшийся в первых рядах, это заметил. Он что-то пробормотал и сделал шаг навстречу. Оказался со мной практически нос к носу. Я увидел, как он занёс над головой длинный острый меч, чтобы в следующую секунду собственноручно завершить путь двенадцатого анирана.

Но у меня на самого себя были другие планы. Секундная слабость страха смерти исчезла практически мгновенно. Вернулась уверенность и осознание, что я — божество в этом мире. Божество не должно умереть вот так. Оно не может себе этого позволить. В прямом и переносном смысле слова, оно смотрит свысока на этих дикарей.

Описав дугу, меч опустился. Но меня он так и не поразил. Я выпрямился за долю секунды и перехватил меч. Рукой перехватил. Лезвие обрушилось на мою ладонь. Но отрубленные пальцы не полетели в разные стороны, кровь не хлынула, кости не хрустнули. Чудовищной силы удар не причинил мне никакого вреда. Я просто остановил его правой рукой.

С непередаваемым удовлетворением я заметил округлившиеся от ужаса командира «покаянников». Хоть шлем закрывал голову полностью, узенькая щель позволяла видеть его глаза. Испуганные округлившиеся глаза. Они говорили о том, что, нанося смертельный удар, он ожидал совершенно другого результата. Но рука не переломилась, аки тростинка. Не отделилась от тела. Вместо этого рука анирана выдержала удар.

А в следующее мгновение я сжал острое лезвие и с силой вырвал меч из рук опешившего врага. Про себя воздал хвалу меткам, делавшим мои руки неуязвимыми, и был готов наотмашь ударить щитом.

Но мне не дали. Хоть рог трубил не умолкая, я его не слышал. Как не слышал звук приближающихся копыт. И лишь когда я решил замахнуться, раздался предостерегающий крик Каталама:

— Берегись!!!

Правда, поберечься я тоже не успел.

Не разбирая где свой, а где чужой, конный отряд ударил в сплетившийся клубок выживших, как шар для боулинга бьёт в кегли. Как и все остальные, я полетел кувырком. Успел деактивировать щит и свернуться калачиком, надеясь, что меня не растопчут. Но чьё-то копыто всё же наступило на кисть. А затем сверху упало разрубленное, истекающее кровью тело. Я попытался его спихнуть, но мне не удалось — спину больно зацепила лошадиная нога.

— Лежать! Лежать! Лежать! — услышал я отчаянный вопль Каталама.

Я его послушался и прекратил подавать признаки жизни. Исподтишка наблюдал, как мимо пролетают конные воины, как перед лицом мелькают лошадиные копыта, как свистят лезвия мечей и летят стрелы. Названная Ибериком королевская гвардия плотным отрядом разбила сражавшийся клубок и теперь добивала тех, кто всё ещё оказывал сопротивление. Пытаясь вжаться в камень как можно сильнее, я видел, как конники рубили обнажённые торсы. Видел, как лысые люди бросали оружие и пытались укрыться в лесу. Видел, как двое из тех, кому посчастливилось пережить конную атаку, бросились к спасительным толстым стволам, но не успели до них даже добежать — каждого из них нашпиговали стрелами.