Начало пути
Шрифт:
Я удрученно молчал и смотрел на внимательно наблюдающего за мной волка. Чем больше я на него смотрел, тем больше понимал, что ни за что от него не избавлюсь. В нем чувствовалось что-то родное, что-то свое.
– И знаешь, что меня больше всего поражает во всей твоей тупости? То, что ты не можешь отличить оборотня от волка! Я не знаю, как у тебя это получилось, но здесь до сих пор фонит твоей магией! Ты зачем его оживил, а?
– Я не хотел…
– Конечно, не хотел, еще бы ты хотел! А теперь бери в руки карабин и мочи этого бобика, пока он нас тут всех не загрыз!
– Я не буду. Я не смогу… Он такой родной. Это теперь мой волк. И вообще, вам-то чего бояться, вы же уже давно не живой, – буркнул я.
–
Наконец-то, он выдохся. И мы уже начали конструктивно вести наш диалог. В результате которого мы постановили: пускай волчонок живет.
Волк вел себя довольно миролюбиво. Когда я настоял на продолжении жизни невинного создания и открыл дверь его клетки, он подошел и лизнул мне руку.
– И куда ты его собираешься девать? – поинтересовался в конце нашего сорвавшегося занятия Дэрик, всю оставшуюся часть которого я тщательно наводил порядок в разгромленной лаборатории.
– Пока здесь побудет, а потом придумаю что-нибудь. Все равно я здесь каждый день полы собой полирую, – я с трудом разогнулся, бросил тряпку в ведро и рухнул в кресло.
– Ага. Ладно, иди. Судя по всему, этот неудавшийся экземпляр застыл в своем втором обличье. Особой опасности он не представляет. Пусть и будет твоим ручным барбосом. Ты хоть имя ему придумал?
– Придумал. Будешь у меня Гвэйном, нравится?
Волк сделал какое-то странное движение головой из стороны в сторону.
– Как это тебе не нравится? Все равно будешь Гвэйном.
Волк зарычал и попятился назад, вздыбив шерсть.
– Ну, еще пойди и повесься из-за того, что тебе не нравится твое имя. Мне мое тоже не нравится. Я же не спорю…
Меня практически на полуслове выдернуло из кресла и буквально через секунду я оказался в гостиной своего факультета.
Ни на кого не обращая внимание, я прошел в свою спальню и сел за стол. Нужно уже матери письмо написать, что жив и относительно здоров, а то что-то я соскучился по ним.
Вытащив тетрадку, я приготовил карандаш и задумался.
Самое трудное, было начать. Дальше же можно написать все, что угодно: и про учебу, и про погоду. И завершить как «любящий тебя Деймос». Но начало. Как только мама получит письмо, она брякнется в обморок, подумав, что со мной случилось что-то страшное. Значит, начать нужно как-то успокаивающе. Фраза «Здравствуй, мама, у меня все хорошо» заставит ее, бросив все дела, примчаться сюда, чтобы проверить, не нахожусь ли я в предсмертном бреду. Отметаем сразу. Написать, что «в то время, когда я приходил в себя после сильного взрыва, я поклялся написать тебе письмо»? Я думаю, ее это немножко расстроит. Причем, расстроит так, что потом всю неделю будет расстраиваться крестный, а потом очередь расстраиваться дойдет и до меня. Нет, расстраивать маму я не хочу. А вот если написать, что директор прозаично намекнул, что пора бы, мол, и написать родителям и порадовать их своими школьными успехами? Думаю, это будет самое то. Значит, так и напишем. В конце концов, закончив писать свое первое в жизни письмо, и передав привет Аресу, я принялся делать запись в дневник. А сейчас спать.»
– Ах, мне мой мальчик писал такие проникновенные письма. Я храню их все до сих пор, – Анна промокнула кружевным платочком несуществующие слезы.
– Все три что ли? – злорадно спросил ее Алекс.
– Лучше заткнись, – сквозь зубы процедила миссис Нейман.
– Так что это получается, у Деймоса вместо домашнего любимца был оборотень? – раздался чей-то взволнованный женский голос.
– О, да. Что это был за оборотень, – протянул Лео и переглянулся с Рейном Диланом. Приятели весело засмеялись, а находящиеся в зале суда люди недоуменно переглядывались, потому что очень немногие видели смеющегося Леонардо
====== Глава 10. ======
«3 января 981 года после падения Империи.
Ничего нового со мной не происходит. Я все так же ненавижу людей, крестного, а особенно Фолта. Никогда не думал, что буду сожалеть о том, что принадлежу к этому Роду. Занятия становились все тяжелее, информации больше, а я, со слов любимого предка, все так же оставался немного отсталым в развитии. Единственным, что делало немного терпимее зимние вечера, был мой ручной волк, который только перед самым Новым годом смог перебраться ко мне в спальню. Для этого действия я перерыл весь свод законов, существующих в этой школе, после чего доказал, что студент имеет полное право заводить животное. В правилах так и было прописано, что наличие домашних любимцев существенно улучшает микроклимат на факультетах и способствует лучшей психологической адаптации студентов. Странно, что никто, кроме меня, за всю историю существования Вольфнеста не притащил какую-нибудь животину. А может никто просто не знал, что так можно поступить. Исключение для содержания в школе составляют только мутанты и хищные, не приспособленные для жизни среди людей звери. На комиссии я сумел всех убедить, что Гвэйн – это помесь волка и лайки. Все поверили, потому что псина вела себя довольно дружелюбно и никакой агрессии к людям не проявляла. Вообще у меня создавалось иногда впечатление, что этому бракованному оборотню абсолютно на людей наплевать. Точнее, плевать ему на большую часть людей, а вот к девушкам он относился очень даже дружелюбно.
До своего переселения в мои апартаменты он жил в лаборатории. Но наедине с животным Фолт никогда не оставался, предпочитая проводить свое свободное от меня время в своих покоях. Ну, это он мне так сказал. Чем занимаются фантомы в свободное время, я не знал, а Дэрик не спешил делиться секретом. Как бы то ни было, но Гвэйн, находясь в своей клетке, скучал. Я это прекрасно видел на его белоснежной морде. Зато когда великолепное очень красивое животное появилось в гостиной факультета, то тут же начало налаживать микроклимат, выражая свои симпатии нашим девушкам: пытаясь каждую, кто его тискал, лизнуть в лицо. Они, впрочем, не возражали, только хихикали.
В общем волк, можно сказать, на Первом факультете прижился.
А перед самым Новым годом меня ждал сюрприз, причем очень неприятный.
Мама прислала мне письмо, в котором сообщила, что мне придется остаться в школе на каникулах. Просто наш дом затопило. Оказывается, канализация в поместье старая и не ремонтировалась уже много лет. В один далеко не прекрасный момент она засорилась, а так как наши кобольды могут взять первый приз за лень, тот момент, когда еще можно было что-то сделать, был упущен. Я не знаю, как это произошло, но трубы разорвало в хлам. Почему-то больше всего досталось моей комнате. Так что сейчас в поместье ремонт, и меня очень просили не приезжать, чтобы не путаться под ногами и не мешать! Вот так и написала с восклицательным знаком. Сначала я захотел обидеться, но потом решил, что это даже неплохо, я смогу наконец-то действительно отдохнуть и почитать то, что хотелось мне, а не то, что меня заставляли читать. Да и проблема, куда девать волка, ушла.
Но я недооценил своего префекта. Уточнив, что оставаться на каникулах в школе должен только Регган и, проигнорировав мою робко поднятую руку, Лео кивнул и направился к выходу из гостиной, но у самой двери резко развернулся и уставился на меня.
– Только не говори мне, что хочешь остаться.
– Не хочу, просто вынужден, – я пожал плечами. Ну, на самом деле, не буду же я ему про канализацию рассказывать.
– Вынужден? – скептически посмотрел на меня Рег.
– Ну да. Так уж получилось, что именно на эти каникулы меня дома никто не ждет.